"Нелегал"
"Рассчитаемся после смерти"
"Нелегала" (2005, *****) поставил Борис Фрумин, один из самых интересных авторов советской "новой волны", успевший снять, прежде чем его вытолкнули в эмиграцию, замечательные фильмы "Дневник директора школы" (1973) и "Ошибки юности" (1978). Жизнь в США дала ему по меньшей мере одно существенное преимущество: он раньше российских коллег овладел цифровым видео не как модной штучкой, а как полноценным выразительным средством. Но его положение в современном кино все равно сохраняет привкус изгойства: "Нелегал" вышел на DVD, не удостоившись нормального кинопроката. А жаль. Услышав название фильма, невольно думаешь, что речь в нем идет о несчастном гастарбайтере. Тем более что в фильмографии Бориса Фрумина уже есть "Черное и белое" (1990), где Елена Шевченко играла русскую иммигрантку, пытающуюся приспособиться к нью-йоркской жизни. Отнюдь нет: нелегал — сотрудник КГБ брежневских времен, работающий под прикрытием. Борис Фрумин снял самый странный шпионский фильм в современном кино, препарировал всю советскую традицию фильмов о разведчиках, внеся в нее невозмутимую, почти английскую саркастичность, но избежав и намека на "вульгарную антисоветчину", которой было логично ожидать от человека c разрушенной советской властью карьерой. То, что смотришь комедию абсурда, понимаешь далеко не сразу. Но абсурдность происходящего на экране не разрушает шпионскую интригу: в финале сходятся все концы с концами. В 1980 году алчные офицеры ленинградской таможни докапываются в аэропорту до тайных сотрудников КГБ, органы внедряют в их среду своего человека. Да не просто внедряют, а вывозят в багажнике автомобиля из Финляндии аса, резидента, живущего там под маской модного ветеринара. Так же по выполнении миссии его отвезут за кордон, и он, словно отлучался на пять минут, а не на год, рысцой вернется с "утренней пробежки" в клинику, где его точно так же будут ждать ничуть не удивленные клиенты. Но просто назначить его на таможню нельзя: враг, пусть и абстрактный, не дремлет. Поэтому его сначала отвозят в какую-то деревеньку, чтобы он пожил у "родителей", выдавая себя за их сына, работающего долгие годы в ГДР. Потом несколько месяцев он работает в провинциальной прокуратуре и даже раскрывает убийство. Впрочем, и родители — не родители, а такие же нелегалы, пишущие о нем отчеты. И убийство — инсценировка, о которой он не догадывается, но которая должна украсить его послужной список. Короче говоря, царство паранойи, сплошь населенное агентами и стукачами. Ба, да это же Штирлиц! До этой мысли доходишь, когда нелегалу устраивают мимолетное свидание с женой в каком-то привокзальном ресторане. Только вокруг не нацисты, а лабухи, бухари-летчики да пьяный командированный, танцующий в обнимку с котиком. Абсурд фильма именно в том, что представители всевластных органов ведут себя в собственной стране словно в глубоком тылу врага или на оккупированной территории. А снимать Ленинград-1980 в Петербурге-2005, оказывается, очень просто. Внешние приметы нового времени демонтируются мгновенно, а костяк жизни все тот же, как и при Брежневе.
"Рассчитаемся после смерти" (Dead Reckoning, 1947, ****) Джона Кромвеля — хорошо и несправедливо забытый нуар с Хамфри Богартом в роли Рипа, вернувшегося с войны героя. Сорокавосьмилетнему Богарту, сделавшему за какие-то пять лет головокружительную карьеру, словно надоели роли циников с нежным сердцем, и он сыграл здесь идеального "черного" героя, преследователя и преследуемого одновременно. Его фронтовой товарищ Джонни внезапно испытывает панику при виде журналистов, встречающих демобилизованных солдат, бежит, а затем становится жертвой убийства. Озадаченный Рип обнаруживает, что его друг скорее всего скрывался на фронте от обвинений в убийстве, а до войны увяз в подпольном мире игорных домов и организованной преступности. Как водится, все это приключилось с Джонни из-за любви к роковой женщине Корал, жене "крестного отца". Собственно говоря, и фильм оказывается фильмом не столько о преступлении, сколько о любви, в ловушку которой попадает вслед за Джонни и Рип. Кромвель, в конце 1920-х годов один из пионеров гангстерского кино, продемонстрировал мрачный и изощренный формализм: при появлении Корал на экране словно становится темнее, а камера начинает выбирать странные, пугающие ракурсы.
