хронология
В Большом зале киевского Дома художника самый космический украинский живописец Алексей Малых представил выставку Postscriptum. Итог впечатляет — в четырех десятках работ художнику удалось пересказать историю цивилизации от зарождения жизни до Апокалипсиса.
Очередная выставка Алексея Малых задумана как итоговая — в экспозицию, помимо новых произведений, вошли живописные и скульптурные работы из проектов "Шаман и Венера", "Мольфария", "Солярии", "Земля и вода", в течение последних лет успевшие побывать в разных киевских галереях. Повод для подведения итогов, кстати, вполне уважительный: в этом году художник отмечает полувековой юбилей.
Хотя к содержанию работ Алексея Малых ни юбилейные даты, ни даже название выставки — Postscriptum — существенного отношения не имеют. Счет времени ни к чему, если самого времени еще нет,— а именно о таком доисторическом состоянии мира пытается рассказать художник. Так же бессмысленно говорить о послесловии там, где нет еще самих слов,— к моменту их зарождения кисть Алексея Малых только пробует подступиться.
Главный сюжет, разрабатываемый художником десятилетиями,— состояние мира накануне события, с которого ведет отсчет цивилизация. Этим ключевым событием, если верить Алексею Малых, было разделение. На его картинах все то, что должно вот-вот распасться, существует пока в единстве: время еще не отделилось от ландшафта, цвет — от звука, вода — от почвы. В общем хаосе уже угадываются контуры букв, линии человеческого тела, но ни люди, ни буквы пока не свободны от пейзажа и цвета. Даже краски уже наметились, но еще не в силах зажить самостоятельно: робкие озера красного среди нагромождений серого и коричневого, испарения фиолетового в кратерах зеленого и нежно-голубого — царящий среди цветов хаос очень скоро, буквально в следующее мгновение, кажется, тоже будет побежден.
Этого мгновения, впрочем, Алексей Малых никогда не изображает. Время его картин окончательно замерло в преддверии рождения цвета и линии. Однажды найденный сюжет оказался настолько всеобъемлющим, что его с лихвой хватило на десять лет (ранние работы на выставке датированы 1997 годом). Когда разглядываешь сразу несколько десятков картин, каждая из которых об одном и том же, понимаешь, что именно в этом космическом мифе собственного изобретения на самом деле так прельстило художника. Главным искушением для него все эти годы оставалась вовсе не задача сделать абстрактную живопись более понятной, удобной для пересказа. Важнее было уловить настроение, соответствующее тому, что изображено,— уравновесить напряжение первобытного хаоса и спокойное величие, с каким вообще пристало говорить о таких материях, как сотворение мира.
Пять-десять лет назад живописная интонация Алексея Малых была более лирической, умиротворенной. Клубки линий, из которых должны оформиться иероглиф, глаз, рука, карандаш, художник выписывал с такой тщательностью, будто формы будущих предметов действительно зависели от движений его кисти. В последние годы композиции стали заметно жестче, зато теперь они кажутся еще более архаичными. Во всяком случае чем дальше, тем меньше у Алексея Малых традиционных картин — рамки полотна все время раздвигаются то за счет перекличек между рисованным изображением и скульптурой, то благодаря коллажам (особенно любит художник добавлять к живописным формам морские ракушки и клавиши рояля).
Прямо на открытии выставки корреспонденту Ъ пришлось принять участие в небольшой дискуссии. Друзья художника обсуждали, какое издание можно проиллюстрировать репродукциями работ Алексея Малых. Сошлись на том, что подошел бы почти любой школьный учебник — география, биология, астрономия, история. Они были бы равно уместны и в трудах исследователя мифов Клода Леви-Стросса, и у основателя космонавтики Константина Циолковского, и в фантастических романах Станислава Лема. Кстати, если бы кому-нибудь пришла в голову идея иллюстрировать Апокалипсис, работы Алексея Малых тоже бы пригодились. Потому что при желании все, что делает художник, можно понять и как портрет мира, существующего уже после конца времен.