Отцы и обувь

После летних фестивальных показов в широкий прокат выходит фильм Влада Краснослободцева и Аси Олешкевич «Лапин». Михаилу Трофименкову поначалу почудилось в «Лапине» возвращение к традициям советского кино «морального беспокойства» 1970–1980-х годов о конфликте «отцов и детей», индивидуалистов и коллектива. Тем сильнее было разочарование.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Скрытая и оттого еще более напряженная конфликтность, пропитывавшая подростковую среду эпохи зрелого застоя, была одной из главных тем советского авторского кино. Достаточно вспомнить хотя бы «Чужие письма» Ильи Авербаха, «Дневник директора школы» Бориса Фрумина или «Ключ без права передачи» Динары Асановой, не говоря уже о ее же «Пацанах» или «Милом, дорогом, любимом, единственном». Речь там шла отнюдь не о «трудных», а вполне нормальных подростках, с которыми поколению родителей никак не удавалось найти общий язык, хотя, как правило, все заканчивалось вполне благообразно. Суть конфликта заключалась в разном понимании родителями и детьми справедливости как основы общества.

Краснослободцев и Олешкевич, как сначала кажется, уверенно и не без оглядки на советский опыт расставляют шахматные фигуры персонажей на шахматной доске сценария.

Есть заглавный герой, пятнадцатилетний Валя Лапин (Михаил Иванов), волей не столько судьбы, сколько безответственного отца, прогоревшего в делах, разведшегося с женой, потерявшего московскую квартиру и свинтившего в Канаду, оказавшийся в провинциальном городе Красноморске, на родине своей несчастливой мамы.

Есть сплоченная школьная среда, не принимающая чужака. Одна только Лиза (Таисия Калинченко), звезда самодеятельности, чудовищно исполняющая не менее чудовищную песню группы «Альянс» «На заре», сразу западает на «пришельца».

Есть харизматичный физрук трудной судьбы Вадим Сергеевич (Иван Добронравов), оценивший талант Лапина как бегуна-любителя и прочащий ему большое спортивное будущее.

Однако все эти шахматы все больше и больше напоминают игру в поддавки.

Лапин со своей непокорной челкой все никак не может вызвать зрительскую симпатию. Пацан с повадками мажора откровенно презирает школьное «быдло» и сам город, в котором «невозможно жить». Хамски третирует родную мать. Мечтает лишь о переезде в Канаду, где блудный отец его явно не ждет, а только врет по телефону о светлых перспективах.

Демонстрирует, по мнению сценаристов, высокое чувство юмора, когда на приглашение Лизы сходить в чебуречную с одноклассниками интересуется, халяльные ли там чебуреки. А провинциальной дуре слышится: «халявные ли?». К счастью, это единственное проявление авторского чувства юмора.

К несчастью, как бы серьезные диалоги еще страшнее. Мама вот спрашивает сына: «Кофе хочешь?» И слышит в ответ: «Я хочу умереть». Да, конечно, трудности переходного возраста многое объясняют, но не до такой же степени.

Агрессивная школьная среда кажется странным для провинции, где «жить невозможно», муравейником пай-мальчиков и пай-девочек. Не пьют, не курят, не блудят, а озабочены исключительно спортивными перспективами в области баскетбола и бега. Самое страшное, что они творят,— это перекидываются глобусом на уроке географии, да еще решают сорвать тест по английскому языку, не явившись на него всем классом. Хотя чем им это поможет, решительно непонятно.

Наконец, трудная судьба бывшего участника Олимпиад Вадима Сергеевича никак не объясняется. Он лишь сурово, но по-доброму обучает Валю технике бега, купает его в ледяном озере да поит чаем с вареньем. А все-таки так хочется узнать, дисквалифицировали ли его за допинг или, например, харассмент — или пал он жертвой интриг жестокого режима.

В общем, все потенциально острые конфликты смикшированы до полной бессмыслицы и откровенной скуки. За исключением одного конфликта, очевидно, кажущегося авторам чрезвычайно патриотичным, но смотрящегося откровенно пародийным. Это конфликт между Лапиным и его кроссовками.

Кроссовки прислал канадский отец, не рассчитав, что «за время пути собачка могла подрасти». Проще говоря, на сыновью лапку они никак не налезают. Тем не менее сын, верный своей западной мечте, облачается в них для участия в городских соревнованиях по бегу. И хотя он лучший из лучших, сначала закономерно отстает от конкурентов. И только сбросив заокеанское орудие пыток, босиком приходит к финишу первым.

В общем, Канада отменяется, впереди светлые перспективы участия в областном соревновании по бегу. А на Олимпийские игры у Вали, несмотря на все его новые мечтания, шансов попасть в ближайшие годы, увы, не предвидится по независящим от него причинам.