Экспертиза

“Ъ” спросил известных российских экспертов в сфере международной безопасности, какие коррективы, на их взгляд, стоило бы внести в российскую ядерную доктрину.

Алексей Арбатов, руководитель Центра международной безопасности Национального исследовательского института мировой экономики и международных отношений имени Е. М. Примакова Российской академии наук (ИМЭМО РАН), академик РАН:

— В целом я могу сказать, что доктрина всегда допускает разные трактовки, вокруг нее могут быть споры, но нынешняя российская военная доктрина, на мой взгляд, лучшая из тех, что у нас когда-либо в истории были. И она лучше, чем нынешние доктрины любой другой ядерной державы. Я всю жизнь этим занимаюсь и говорю об этом с большим удовлетворением.

Как ее следовало бы обновить? В ней есть только один не совсем понятный пункт. Сказано, что Россия может применить ядерное оружие в четырех случаях, включая «агрессию против Российской Федерации с применением обычного оружия, когда под угрозу поставлено само существование государства». Наши союзники в этом контексте не упомянуты. Я думаю, что, если мы стремимся сохранить союзные отношения и обеспечить безопасность наших союзников, стоило бы добавить, что Россия может применить ядерное оружие в случае агрессии с применением обычного оружия против нее и/или ее союзников, когда под угрозу поставлено само существование государства. В тех пунктах, в которых речь идет о ядерном нападении или агрессии с применением других видов оружия массового поражения, союзники упомянуты. А в этом случае они почему-то пропущены, и это упущение повторяется из доктрины в доктрину. Это не укрепляет наши военные союзы и отношения с союзниками. Тем более что в текущем году Россия впервые в истории развернула тактические ядерные вооружения на территории одного из своих союзников — Белоруссии, и стоило бы сделать это дополнение просто для полноты картины. Ядерные государства НАТО (США, Франция, Великобритания) распространяют свои ядерные гарантии безопасности на союзников, в случае если они подвергнутся как ядерному, так и неядерному нападению.

Все остальное, что может быть добавлено… Легко предположить, что это, на мой взгляд, будет избыточно и не внесет ясности в нашу ядерную доктрину. А любая неясность в ядерной доктрине дополнительно к тому, что там уже есть, лишь увеличивает угрозу недоразумений и возникновения непреднамеренной эскалации, ведущих к ядерной войне.

Дмитрий Тренин, профессор-исследователь Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики», ведущий научный сотрудник Центра международной безопасности Национального исследовательского института мировой экономики и международных отношений имени Е. М. Примакова Российской академии наук:

— Ситуация опосредованной войны с коллективным Западом, использующим Украину в качестве инструмента в попытке нанесения России «стратегического поражения», заставляет РФ корректировать свою ядерную доктрину. Наиболее существенное из назревшего:

Первое: изменение условий применения ядерного оружия. В действующем руководящем документе говорится о возможности применения ядерного оружия в неядерном вооруженном конфликте, когда под угрозой находится само существование государства. Это слишком высокий порог. Его необходимо снизить до угрозы важнейшим стратегическим интересам России.

Второе: необходимо особо указать, что Россия в указанных выше обстоятельствах готова применить ядерное оружие первой.

Третье: учитывая коллективный характер созданной Западом военной угрозы и положение НАТО как ядерного альянса, целесообразно предусмотреть возможность нанесения Россией ядерного удара по неядерному государству — члену НАТО.

Григорий Берденников, эксперт Центра энергетики и безопасности, бывший замминистра иностранных дел РФ, курировавший вопросы нераспространения и контроля над вооружениями, бывший постпред РФ при Конференции по разоружению в Женеве и международных организациях в Вене:

— В принципе, я считаю, что в нынешних условиях нецелесообразно брать на себя в этой области более жесткие ограничения, чем те, которые имеют наши противники. Конечно, любая формула, которая будет выработана, не должна обязывать применить ядерное оружие в той или иной ситуации. Это должно оставаться полностью в компетенции и на усмотрение высшей политической власти России.

Поэтому, на мой взгляд, следовало бы привести российскую ядерную доктрину в соответствие с тем, что мы согласовали в «пятерке» (Россия, США, Франция, Великобритания, КНР.— “Ъ”) в качестве приложения к резолюции Совета Безопасности ООН 984, принятой 11 апреля 1995 года. Тогда Россия, наряду с другими государствами, обладающими ядерным оружием, обещала «не применять ядерное оружие против государств—участников Договора о нераспространении ядерного оружия, не обладающих ядерным оружием, кроме как в случае вторжения или любого другого нападения на Российскую Федерацию, ее территорию, ее вооруженные силы или другие войска, ее союзников или на государство, с которым она имеет обязательства в отношении безопасности, осуществляемые или поддерживаемые таким государством, не обладающим ядерным оружием, совместно или при наличии союзнических обязательств с государством, обладающим ядерным оружием». Иными словами, Россия обещала не применять ядерное оружие против неядерных стран, только если те не нападут на нее при содействии другой ядерной страны, что сейчас происходит в случае с поддерживаемой США Украиной. Насколько я припоминаю, каких-либо других положений, ограничивающих наши возможности, в международных документах в этой области нет. Если бы в нашей доктрине содержались соответствующие положения, то под них подпадали бы и атаки дронов на Кремль, и тем более вторжение украинских вооруженных сил в Курскую область. А поскольку США, Соединенное Королевство и Франция согласовали этот текст и вместе с нами информировали об этом в 1995 году ООН, то возможности западников критиковать нас за возвращение к этой формуле были бы ограничены.

Василий Кашин, директор Центра комплексных европейских и международных исследований Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики», старший научный сотрудник Института Дальнего Востока РАН:

— С военно-технической точки зрения в мире в последние годы произошло масштабное распространение высокоточного оружия средней и меньшей дальности, включая баллистические и крылатые ракеты, гиперзвуковые ракеты и ударные беспилотные летательные аппараты. При этом острота противоречий между крупными державами примерно соответствует раннему периоду холодной войны. Мы вовлечены в гибридный конфликт НАТО на собственной территории, а США приступают к развертыванию ракет средней и меньшей дальности, а в перспективе и гиперзвуковых ракет в Европе.

В столь опасных условиях ядерная доктрина должна конкретизировать условия применения российского ядерного оружия, учитывая реально возможные сценарии конфликта Россия—НАТО, в том числе в связи с Украиной. Должен быть снижен порог для применения ядерного оружия. На мой взгляд, власти РФ должны, помимо уже заявленных оснований для применения ядерного оружия, заявить, что 1) ядерное оружие может быть применено в случае морской блокады России или российского региона (Калининград), 2) ядерное оружие будет применено в ответ на любую атаку по ядерной энергетике или объектам других опасных видов промышленности в случае серьезного заражения местности, 3) в ответ на попытку уничтожения российского политического руководства, 4) в ответ на серьезные неядерные удары по российским населенным пунктам и инфраструктуре.

Важно также полностью отказаться от президентских инициатив 1991 года о размещении тактического ядерного оружия на центральных базах хранения и как можно скорее приступить к производству и развертыванию собственных ракетных комплексов средней и меньшей дальности (в понятиях договора 1987 года).

Василий Лата, главный научный сотрудник Военной академии Ракетных войск стратегического назначения, генерал-лейтенант в отставке, член совета ПИР-Центра:

— Я изначально не слишком активно, но принимал участие в разработке Военной доктрины России, в которой, несмотря на различные в то время мнения (позиции Министерства обороны и Министерства иностранных дел) в отношении ядерного оружия, была принята «мягкая» позиция МИДа с формулировкой о «неприменении», как и ранее, ядерного оружия «первыми» (то есть о применении только в качестве ответного действия). Это объяснялось тем, что дипломатам легче будет договариваться и решать другие вопросы. Затем было дополнено: и «когда под угрозу поставлено само существование государства».

Несмотря на мягкие варианты, ядерное оружие решало, решает и должно решать задачи сдерживания.

Но правила в международных отношениях кардинально изменились и будут и дальше меняться не в лучшую сторону. Политические элиты западных стран и их сателлитов потеряли (или не чувствуют) страх, и можно ожидать чего угодно, в том числе и применения ядерного оружия. Пороги, оговоренные ранее, забыты и не работают, поэтому и появилось стремление захвата атомных электростанций.

Необходимо вернуться к заявлению пороговых действий, при которых однозначно будет применено соответствующее ядерное оружие (красные линии оказались неубедительными, это понятие размыто). Нужно объявить, что Россия отказывается от позиции «о неприменении ядерного оружия первыми» и в случае развития обстановки, ущемляющей национальные интересы и безопасность государства, будет поэтапно наращивать готовность к применению ядерного оружия, а затем наносить демонстрационные и деэскалационные удары тактическим, а далее и стратегическим ядерным оружием.

Сергей Рогов, научный руководитель Института США и Канады Российской академии наук, академик РАН, член Российского совета по международным делам:

— Ядерная доктрина России, с учетом тех изменений, которые в нее вносились в последние десятилетия, доказала свою эффективность. Но сейчас ситуация меняется. Резко обострились отношения между Россией и Западом. США поставили перед собой задачу нанести поражение России и Китаю одновременно. По существу, это отход от признания 40 лет назад (в 1985 году.— “Ъ”), что в ядерной войне не может быть победителей. Администрация президента США Джо Байдена отказалась от прежних предложений о сокращении ядерного оружия и в новой своей ядерной доктрине, которая не опубликована, судя по всему, предлагает рассмотреть возможность использования тактического ядерного оружия в тех регионах, где (как, например, в балтийских государствах) НАТО не имеет подавляющего превосходства над Россией в обычных вооруженных силах. Необходимо также учитывать решение США разместить в Германии новое поколение ракет средней дальности, которые могут поражать многие цели на европейской территории России, и возникновение угрозы Санкт-Петербургу и Мурманску в результате вступления Финляндии и Швеции в НАТО. Кроме того, возникла ситуация, когда страна, не являющаяся членом НАТО,— Украина использует беспилотные летательные аппараты и ракеты для ударов по российским стратегическим объектам, таким как аэродромы тяжелых бомбардировщиков, и радиолокационным станциям российской системы предупреждения о ракетном нападении, а также атомным электростанциям в Запорожье и Курске. Все это заставляет задуматься о том, как реагировать на такие действия США и их союзников.

Предложение о том, чтобы Россия оставила за собой право нанести превентивный ядерный удар, я считаю ошибочным. Однако конкретные формулировки и меры, которые продемонстрировали бы, как Россия может отреагировать на подобные угрозы, необходимо принимать. Хотя еще не совсем ясно, о каких именно формулировках и мерах в итоге пойдет речь.