Право на левые

Право на левые

        Среди множества рисков, с которыми сталкивается любой бизнес, есть один, о котором не любят говорить, но который способен поставить под угрозу само существование компании. Это мошенничество. О самых распространенных схемах мошенничества и о том, как компании борются с этой тихой угрозой,— корреспондент "Денег" Владимир Гендлин.

Чем чревато мошенничество в бизнесе, наглядно показало дело Enron. Манипуляции с финансовой отчетностью не только разрушили крупнейшую энергетическую компанию США, но и отправили в небытие самую большую в мире аудиторскую фирму Arthur Andersen, не говоря о более мелких партнерах Enron.
       Правда, следует сразу оговорить разницу между юридическим понятием "мошенничество" (статья 159 Уголовного кодекса РФ) и обиходным в международной бизнес-практике понятием "fraud". Так, по международным стандартам аудита "мошенничество" определяется как "намеренный акт одного или нескольких сотрудников компании, который несет элемент обмана и предоставляет неоправданное преимущество".
       Российский же УК трактует мошенничество несколько иначе: "хищение чужого имущества или приобретение права на чужое имущество путем обмана или злоупотребления доверием". Поэтому к ситуации в бизнесе скорее подходит глава 23 УК РФ "Преступления против интересов службы в коммерческих и иных организациях", в частности статья 201 "Злоупотребление полномочиями", а также статья 204 "Коммерческий подкуп".
       
       Статья 201 — "Использование лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой или иной организации, своих полномочий вопреки законным интересам этой организации и в целях извлечения выгод и преимуществ для себя или других лиц либо нанесения вреда другим лицам, если это деяние повлекло причинение существенного вреда правам и законным интересам граждан или организаций либо охраняемым законом интересам общества или государства".
       Статья 204 "Коммерческий подкуп" — "Незаконная передача лицу, выполняющему управленческие функции в коммерческой или иной организации, денег, ценных бумаг, иного имущества, а равно незаконное оказание ему услуг имущественного характера за совершение действий (бездействия) в интересах дающего в связи с занимаемым этим лицом служебным положением".
       
       Согласно статистике МВД РФ, только за первую половину 2006 года правоохранительными органами выявлено 3334 "преступления против интересов службы", по которым переданы в суд 1524 уголовных дела, а к уголовной ответственности привлечены 623 человека. И это только верхушка айсберга, поскольку в большинстве случаев владельцы компаний предпочитают не выносить сор из избы: зачем конкурентам знать, что тебя обвел вокруг пальца деловой партнер или собственный сотрудник?
       
Хотя говорить вслух о случаях мошенничества не принято, любой менеджер способен выступить квалифицированным экспертом в этой области. По мнению Игоря Пархоменко, финансового директора и члена совета директоров компании "ЭМ Альянс" (занимается поставками энергетического оборудования для электрических и газораспределительных станций), наиболее распространены мошеннические схемы, связанные с закупками сырья, материалов или услуг, либо, наоборот, с процессом продаж, когда сейлз-менеджер волен распоряжаться скидками и за определенную мзду может предоставлять отдельным дилерам более выгодные условия по сравнению с остальными.
       А юрист компании White & Case Уильям Спигельбергер добавил к этому списку еще и различные схемы по сокрытию доходов, например, с использованием офшорных компаний, "своих" компаний, компаний-однодневок, занижение или завышение стоимости (в т. ч. таможенной) товаров и т. д.
       "Когда нет открытого рынка, то бизнес во многом завязан на личных взаимоотношениях,— говорит Игорь Пархоменко.— Рынок сильно персонализирован, и влезть в структуру сделки бывает невозможно. Поэтому у человека, работающего 10-15 лет на рынке и наработавшего хорошие личные контакты, есть широкие возможности для совершения мошенничества".
       Конечно, тема мошенничества актуальна не для одного лишь российского рынка. Так, международная аудиторско-консультационная компания Ernst & Young девятый год подряд выпускает глобальное исследование, посвященное мошенничествам на мировых рынках. В этом исследовании классифицированы все существующие виды и типы мошенничеств, подобно тому как Карл Линней классифицировал виды живых существ.
       Иван Рютов, старший менеджер компании "Эрнст энд Янг", руководитель группы по расследованию мошенничества и содействию в спорных ситуациях, продемонстрировал схему мотивации, при которой возникает мошенничество. Она представляет собой треугольник, образованный стечением трех обстоятельств: давление (финансовые сложности, бонус завязан на результаты, "жена запилила", "приятель подговорил"), рационализация, то есть оправдание своих действий ("компания мне недоплачивает", "все другие тоже воруют" и прочие виды нелояльности), и самое главное — возможность (слабый контроль внутри компании или возможность сотрудника нарушать правила компании в силу своего положения).
       "Если хотя бы один из этих трех факторов отсутствует, то мошенничество, скорее всего, не состоится",— говорит Иван Рютов.
       Всего он назвал пять типов мошенничества: со стороны работников компании, со стороны менеджмента, со стороны поставщика, со стороны потребителя, а также инвестиционные мошенничества (известные всем схемы привлечения средств инвесторов вроде МММ).
       А вот по характеру деяния все эти типы делятся на два основных вида — искажение финансовой отчетности и незаконное присвоение активов, или, проще говоря, хищение имущества.
       Любопытно, что в российской практике именно хищение имущества принято считать преступлением, а вот к нарушениям в ведении финансовой отчетности общественное мнение относится более лояльно. Лишь по мере выхода российских компаний на западные финансовые рынки отношение к этому виду мошенничества начинает меняться — как к опасному деянию, несущему огромную угрозу для компании.
       Эту угрозу Иван Рютов проиллюстрировал примером из практики российского подразделения одной западной компании. В один из отчетных периодов в этом подразделении сформировался значительный курсовой убыток. Как известно, изменения валютного курса в российской финансовой отчетности фиксируются ежеквартально. Эти изменения важны для торговой компании, покупающей продукцию у западных поставщиков за доллары и продающей ее российским покупателям за рубли. Если рубль дешевеет по отношению к доллару, то соответственно должны быть вовремя откорректированы и цены для покупателей. Однако финансовый директор в целях поддержания объемов продаж взял на себя риск девальвации рубля и прогорел, то есть получил существенный убыток к концу года. Чтобы не показывать этот убыток западным акционерам, он представил его как дебиторскую задолженность покупателей — сфабриковал подтверждения дебиторской задолженности и отправил отчетность в штаб-квартиру материнской компании. В результате акционеры не получили важной информации и не смогли вовремя принять правильное решение. Подлог был обнаружен спустя некоторое время, когда акционерам стало любопытно, что же за дебиторы водят их за нос.
       Однако руководители компаний наибольшее беспокойство выражают именно по поводу различных способов хищений.
       
Под незаконное присвоение активов подходят любые формы воровства вплоть до банального хищения батона колбасы с мясокомбината. Но еще более распространены со стороны рядовых сотрудников такие виды надувательства, как подделка документов, подтверждающих командировочные расходы. "Вдоль автодорог в российской глубинке стоят люди, продающие водителям грузовиков всевозможные чеки и счета — за бензин, за еду, за проживание в гостиницах",— говорит Иван Рютов.
       Подобные фальшивки крайне трудно отследить, поскольку суммы невелики, расстояния огромны и проверить каждый авансовый отчет попросту невозможно. Однако внутренние аудиторы компании-работодателя могут произвести контрольные звонки по поводу особо подозрительных счетов и выяснить, что, к примеру, такой-то гостиницы в таком-то городе не существует, а счета за обеды выписаны на бланке фирмы, которая торгует, допустим, металлоломом.
       Более сложные и серьезные для предприятий виды мошенничества — те, что совершены в результате сговора менеджеров компании. Например, если на промышленном предприятии, выпускающем ликвидную продукцию, часть продукции списать как брак, то можно легко провести часть прибыли мимо отчетности. Такая махинация может быть организована кем-то из топ-менеджеров вроде заместителя директора по производству либо даже средним менеджментом, например начальником цеха. Достаточно объявить о сбое на производственной линии и появлении партии бракованной продукции — после этого создается комиссия, которая может формально подойти к делу и подписать акт о списании. Мнимый брак отправляется на утилизацию и прямо за воротами предприятия перегружается на машину покупателя. Опровергнуть факт брака сложно, и раскрыть такое мошенничество можно только с помощью информаторов.
       Еще одно типичное для России мошенничество характерно для производств, требующих специфических навыков — вроде умения читать смету строительных работ. Все, кто связывался со строительством, хорошо знают, как трудно бывает определить, насколько оправданны предоставленные подрядчиком расчеты по расходам материалов и насколько верно рассчитана стоимость работ. Разобраться в смете может только профессионал, знающий нормы расхода материалов и рыночные цены на услуги рабочих. Ведь в любом строительстве в расход идет большой объем материалов низкой стоимости, которые на первый взгляд не имеют высокой удельной доли в общих затратах. Однако даже небольшие приписки в объемах смесей, цемента, песка, клея и т. п. могут дать жирный "бонус" недобросовестному подрядчику. Если же представитель заказчика — например, директор по капитальному строительству — окажется профессионалом, есть опасность, что подрядчик попытается склонить его к сговору за определенный процент.
       "В таких случаях профессионал со стороны заказчика легко сможет обмануть свое руководство — хотя бы путем неверного учета затрат, добавив в смету, например, коэффициент за работу в стесненных условиях, что также будет непросто опровергнуть,— говорит Иван Рютов.— Вот почему на подобные должности весьма непросто подбирать надежных людей — с одной стороны, это должен быть настоящий профессионал, с другой — он должен пользоваться полным доверием руководства".
       Вышеприведенная схема мошенничества вплотную приближает нас к пресловутым "откатам", где тоже имеет место сговор поставщика с представителем заказчика, отвечающим за закупки. Обычно от такого менеджера зависит выбор поставщика товаров или услуг, и из широкого спектра поставщиков недобросовестный сотрудник выбирает того, кто лучше отблагодарит его в виде процента от стоимости контракта. Распространенность этого явления различна в разных отраслях, но традиционно это было развито на самых высококонкурентных рынках — в области рекламы, поставок компьютеров, в системной интеграции, строительстве. Еще десять лет назад торговый представитель одной крупной компании, продающей компьютеры, рассказывал корреспонденту "Денег" о том, что взятка в размере 5-10% от суммы заказа включается в бюджет затрат его фирмы на реализацию любого проекта.
       Размер комиссионных также варьируется в зависимости от отрасли — впрочем, с каждым годом этот процент имеет тенденцию к снижению по мере общего снижения рентабельности бизнеса. Там, где речь идет о поставках материальных ценностей, процент обычно ниже, поскольку товар можно пощупать. А вот в сфере поставок услуг учет объема и стоимости работ сложнее, потому и комиссионные выше. Тем не менее по сей день 5-7% от суммы контракта считается нормой на большинстве рынков. По мнению экспертов, самые большие "откаты" сегодня практикуются в дорожном строительстве: здесь и объемы больше, и учет хуже, поэтому и сегодня в этой сфере представитель заказчика может рассчитывать на комиссионные до 15% от суммы контракта. В обычном же строительстве все зависит от величины объекта и объема работ — тут может быть и 10%, и 5%, и 2%.
       Есть еще одна похожая схема, только со стороны продавца, но тоже основанная на сговоре — предоставление специальных скидок определенному дилеру. Такой сговор тем более легок, если происходит вдалеке от штаб-квартиры — региональные филиалы обычно имеют большую свободу в отношениях с местными дилерами и запросто могут совершать махинации со скидками. Иногда в роли такого дилера может выступать собственная компания торгового представителя. Игорь Пархоменко: "Они играют на разнице в цене, а прибыль, по-русски говоря, 'распиливается' участниками схемы".
       
Иван Рютов назвал три линии защиты от мошенничества, которые должна выстроить компания. Первая — это корпоративные правила и процедуры, вторая — внутренний контроль, третья — внутренний аудит, который проверяет эффективность первых двух линий.
       Однако роль внешних и внутренних аудиторов в случаях с "откатами" довольно ограничена: они могут разве что выявить нарушения процедур по закупкам, неправильное оформление документов и сделать определенные выводы.
       Правила и процедуры тоже не всегда помогают, так как полностью формализовать и регламентировать бизнес невозможно. Во-первых, физически трудно проверить все закупки. Кроме того, если связать менеджерам руки жесткими процедурами и перекрыть возможность личной инициативы, можно перекрыть весь бизнес. Тем более если этот бизнес ведется в самых отдаленных уголках необъятной родины.
       И в исследовании Ernst & Young, и в беседах с руководителями бизнеса звучало, что в российских условиях наиболее эффективным считается личный контроль со стороны топ-менеджмента, причем с привлечением служб безопасности.
       Игорь Пархоменко: "Надо проверять поставщиков и продавцов, и к этому обычно привлекаются службы безопасности. Если впрямую ничего доказать невозможно — начинают присматриваться, более детально контролировать человека, проводят сравнительный анализ по ценам и скидкам. Что до процедур, то можно создать тендерный комитет по закупкам — это снижает риск мошенничества. Бывает, что топ-менеджеры выходят на собственников фирмы-партнера, чтобы четко определить условия работы. Можно подписать рамочное соглашение по поставкам, как у нас с ТНК,— дальше менеджер выполняет лишь формальные служебные функции".
       Однако все сходятся на том, что создать идеальную систему невозможно: менеджер должен иметь определенную свободу действий. Поэтому часто владельцы бизнеса мирятся с отдельными проступками своих менеджеров, если они приносят нормальную прибыль. "Все зависит от приемлемости потерь,— считает Игорь Пархоменко.— Это как система местничества на Руси: дай с должности что положено, а остальное — твое. Это действительность, с которой мы живем".