визит
Вчера президент России Владимир Путин в Кремле встретился с президентом Молдавии Владимиром Ворониным и возобновил с ним переговоры по молдавско-приднестровскому урегулированию, которые в свое время были провалены с таким треском, что специальному корреспонденту Ъ АНДРЕЮ Ъ-КОЛЕСНИКОВУ казалось, будто рана, нанесенная самолюбию президента России, не заживет никогда.
— Владимир Владимирович, ну так я вот что хотел узнать...— как-то нерешительно начал господин Воронин, когда журналисты покинули Представительский кабинет.
Было совершенно понятно, что он хочет узнать. Президента Молдавии интересовала реакция господина Путина на письмо, которое господин Воронин передал российскому президенту две недели назад в Москве на скачках на приз президента России (господин Воронин тогда два часа просидел рядом с господином Путиным на свежем воздухе и постоянно ему что-то нашептывал, а российский президент, который сначала гораздо больше прислушивался к немногословному президенту Азербайджана Ильхаму Алиеву, сидевшему по другую руку от хозяина скачек, под конец развернулся к президенту Молдавии и, казалось, довольно внимательно начал слушать его).
В письме господин Воронин предлагал России вывести своих миротворцев из Приднестровья и согласиться с тем, что Приднестровье получит статус автономии в составе Молдавии. Взамен господин Воронин обещал, что Молдавия не только не будет размещать натовские военные базы на своей территории, но и сама ни за что не вступит в НАТО. Кроме того, в письме была мысль о том, что Молдавия, если все сложится хорошо, станет относиться к российской собственности в Молдавии (а также и в Приднестровье) как к своей собственной (то есть, не подумайте ничего плохого, будет считать ее неприкосновенной).
Те, кто знаком с почерком господина Воронина, были согласны, что письмо написано именно им. Больше ничто не указывало на это: в письме не было ни имени отправителя, ни его подписи.
Похожее письмо, переданное господину Путину вскоре после того, как в конце 2003 года при активной помощи Владимира Воронина провалился план тогдашнего помощника президента России Дмитрия Козака по урегулированию молдавско-приднестровского кризиса (господин Козак предлагал федеративное устройство Молдавии и Приднестровья как единственный выход из тупика), я видел своими глазами. Оно было похоже тем, что в нем тоже не было никакой подписи (впрочем, было обращение: "Дорогой Владимир Владимирович!"), а также своим стилем. Господин Воронин каялся, что сам виноват в том, что случилось, и больше никто, просто никто — и все, но надеялся, что все еще можно поправить, хотя бы на уровне личных отношений лидеров двух государств.
Впрочем, личные отношения до скачек и до вчерашней встречи все-таки страдали. Это замечали все, кому это было интересно.
Вчера господин Путин в Представительском кабинете Кремля принял президента Молдавии более чем прохладно. Когда они встретились, он ограничился ритуальным рукопожатием и протокольной улыбкой, которую держал на лице намеренно долго (может быть, специально для того, чтобы ее нельзя было спутать ни с какой другой). От всего, что сказал господин Путин при журналистах, тоже веяло замогильным холодом протокола.
— Я рад,— произнес господин Путин,— что исполняются наши договоренности о двусторонней встрече, о чем мы договорились в ходе неформальной встречи лидеров стран СНГ в Москве. Как мы договорились, у нас сегодня будет возможность поговорить по всему комплексу наших двусторонних отношений и, естественно, по самой острой проблеме региона — это по приднестровскому урегулированию.
Владимир Воронин, без сомнения, почувствовал этот тон.
— Владимир Владимирович,— заявил он,— спасибо за приглашение (то есть он дал понять, что у него не было особого желания ехать в Москву.— А. К.), за возможность обсудить с вами проблему. Потому что вокруг наших отношений много суждений, много разговоров, но говорят не всегда те, кто решает эти вопросы.
Таким образом, Владимир Воронин постарался сразу нажаловаться Владимиру Путину на его помощников (а возможно, на всякий случай и на своих).
Собственно говоря, на этом публичная часть встречи и закончилась, а когда журналисты начали выходить, господин Воронин решил поговорить с президентом России уже на злобу дня, но когда сказал, что "вот что хотел бы узнать", господин Путин неожиданно перебил его:
— Погода-то у вас какая?
Владимир Воронин оторопел. Он совершенно, кажется, не ожидал, что президента России заинтересует этот вопрос.
— Нормальная,— пробормотал он.— Когда уезжал, дождь был.
Он понял, что господин Путин не хочет пока обсуждать с ним насущное.
— Я, кстати, только что встречался с Илюмжиновым...— беззаботно продолжил господин Путин и, увидев замешательство Владимира Воронина, добавил: — Ну, это у нас президент Калмыкии. Так вот, там у них уже 47!
— Так это же сгореть может все,— кажется, машинально поддерживал разговор президент Молдавии.
— Так уже и горит! — по-моему, обрадовался президент России.
После этого два президента разговаривали один на один еще полтора часа. Ни одного конкретного результата этой встречи не было предъявлено широкой общественности. Сопредседатель межправительственной комиссии по экономическому сотрудничеству между Россией и Молдавией, министр науки и образования России Андрей Фурсенко, в три часа дня позавтракавший вместе с президентами и еще несколькими участниками мероприятия, вчера вечером рассказал мне, что теперь при участии России возобновятся переговоры по приднестровско-молдавскому урегулированию. Кроме того, активизируются переговоры по энергообмену и по проблемам сельского хозяйства (это следует понимать однозначно: будет предпринята попытка (хотя бы ритуальная) решить проблему поставок молдавского вина в Россию).
У одного из высокопоставленных источников в Кремле вчера удалось выяснить, что переговоры о Приднестровье действительно велись, и более того, президент Молдавии неожиданно сказал, что в плане господина Козака было много рационального и полезного, и теперь при возобновлении переговоров этот проект снова будет, так сказать, в работе.
Правда, по признанию моего собеседника, к этим словам господина Воронина господин Путин "отнесся без фанатизма, понимая, от кого их слышит".
На позднем завтраке президент Молдавии рассказывал о новых виноградниках, которые трудолюбивые молдаване закладывают сейчас по всей стране. Господин Путин подробно расспрашивал коллегу о том, как это происходит, и не интересовался, зачем это делается, если вино молдаванам девать пока некуда (а наверное же, хотелось поинтересоваться). Но было, видимо, и так очевидно, что виноградники закладываются исключительно в надежде на улучшение двусторонних отношений и укрепление дружеских связей между Российской Федерацией и Республикой Молдова.
О Приднестровье за завтраком не говорили: очевидно, чтобы ни у кого не случилось несварения желудка.