Их университеты

Молодой специалист еще не успел вложить свой новенький диплом в деревянную рамку и повесить на стену, а отдел по связям с выпускниками уже присылает ему первое письмо с бланком: не забыли ли вы пожертвовать деньги вашей альма-матер? Такова обычная ситуация в США. Теперь университет будет часто напоминать о себе, ведь пожертвования выпускников составляют важнейшую статью доходов американских вузов.

А ты заплатил университету?

Ежегодно подавляющее большинство выпускников жертвуют часть своих доходов в пользу университетов, которые вывели их в люди. Из этих денег финансируются исследовательские программы, выплаты стипендии студентам, закупка оборудования, строительство новых корпусов.

В 2001 году американские колледжи и университеты получили в виде пожертвований от частных лиц, фондов и корпораций $24 млрд. Всего от пожертвований американские образовательные учреждения получили более $160 млрд. Размер крупнейших пожертвований может достигать сотен миллионов долларов. Например, в 2001 году господа Вильям Хьюлетт и Дэвид Паккард, основатели HewlettPackard, передали Стэнфордскому университету в Калифорнии $800 млн. Технологическому институту штата Калифорния $600 млн передал его выпускник Гордон Мур, один из основателей фирмы Intel.

Еще один показательный случай: в 2002 году некий американский геолог по фамилии Джексон завещал Техасскому университету в Остине все свое состояние — $232 млн.

Общая сумма средств, собранных только пятеркой крупнейших американских университетов, исчисляется десятками миллиардов долларов. Прочное лидерство удерживает Гарвард: его выпускники помогли своему колледжу на $22 млрд. Второе и третье места занимают университеты Йель и Принстон — соответственно $12,7 млрд и $10 млрд. На четвертом месте калифорнийский Стэнфорд, собравший $9,9 млрд. Замыкает пятерку система университетов штата Техас (UT), чьи выпускники пожертвовали $9,4 млрд.

По словам Дженнифер Макдоноу, сотрудницы консалтинговой компании Bentz Whaley Flessner, количество потенциальных дарителей в последнее время значительно увеличилось. "Материальное богатство сейчас более сконцентрировано, и все больше людей готовы делать дорогие подарки",— говорит госпожа Макдоноу. Университет Аделфи в Гарден-Сити, штат Нью-Йорк, который она курирует, получил с 2003 года пять многомиллионных пожертвований, самое крупное из них — $8,5 млн.

Причем если раньше крупные пожертвования доставались лишь старейшим и самым престижным университетам, то в последние годы и менее известные вузы стали получать значительные суммы.

"Все мы: Хофстра, Аделфи, Стоуни Брук (небольшие университеты в штате Нью-Йорк.—Ъ) — получаем сейчас гораздо больше денег, чем раньше",— говорит Дэвид Стайнберг, последние 22 года возглавляющий Лонг-Айлендский университет в штате Нью-Йорк. "Когда я начинал работать в университете, нам не жертвовал денег ни один человек. Сейчас у нас 148 спонсоров".

Каковы причины столь активного притока средств? На первый взгляд ответ может показаться очевидным: выпускники стремятся поддержать свои учебные заведения потому, что университетам не хватает средств. Действительно, в начале 1990-х годов сборы от пожертвований составляли 7% общих затрат на высшее образование. Теперь программы государственной поддержки образовательных учреждений были в значительной степени сокращены, а затраты на содержание университета (а это и строительство корпусов, и выплаты зарплаты персоналу) увеличились, по некоторым оценкам, почти вдвое. Конечно, эти 7% не будут лишними.

Однако предположение, что институт сбора пожертвований держится исключительно на энтузиазме выпускников, не совсем верно. Как неверно и то, что большинству американских вузов не хватает средств на существование. Мобилизация капитала — это хорошо отлаженный механизм, и на поддержание его работы университеты и колледжи тратят ежегодно огромные средства. Например, в 1998 году Лонг-Айлендский университет начал восьмилетнюю кампанию по сбору средств, в которую вложил ни много ни мало $140 млн. Результат вполне оправдал затраты: за это время университет получил чуть ли не вдвое больше — 15 многомиллионных пожертвований, объем крупнейшего из которых составил $12 млн.

Органы работы с бывшей молодежью

Только что защитившийся выпускник покидает стены университета, и его судьба перестает волновать деканат. Но за него тут же берется другой академический орган — отдел по развитию и связям с выпускниками. Такой отдел есть в каждом американском колледже и играет в его жизни роль если не большую, то уж точно не меньшую, чем деканат.

Именно эти отделы занимаются тем, что объясняют выпускникам, почему необходимо поддерживать свои учебные заведения. Ведь тем, кто не считает нужным благодарить свою альма-матер за то, что она сделала для них в прошлом, следует объяснить, что может дать университет бывшим учащимся в настоящем и будущем. Кому-то, например, кажется завидной перспектива красоваться на доске почета выпускников, кто-то порадуется бесплатным билетам на матчи университетской команды, а кто-то надеется увидеть университетский корпус, названный своим именем.

Эти же отделы занимаются разработкой финансовой стратегии института в области сбора пожертвований, ведь деньги поступают не только от выпускников, но и от благотворительных организаций, не всегда имеющих прямое отношение к каждому конкретному вузу.

"Экономическая сторона управления университетом такова, что нужно много внимания уделять сбору средств",— говорит Ширли Кенни, президент Университета Стоуни Брука в штате Нью-Йорк. Около месяца назад университет получил в дар $25 млн от благотворительной организации Simons Foundation. Фонд передал эти деньги университету по рекомендации Стоуни Брука (часть из них он пожертвовал сам). В начале 1970-х господин Брук был деканом математического факультета университета, который носит теперь его имя. Сейчас он работает президентом инвестиционной компании Renaissance Technologies.

"Чем больше пожертвований поступает в университет, тем больше людей мы нанимаем, чтобы заниматься мобилизацией капитала,— рассказывает Ширли Кенни.— С каждым годом на сбор пожертвований мы тратим все больше сил и средств. Но должна сказать, что у нас неплохо получается".

Однако сторонние благотворительные организации стремятся помогать тем университетам, чьи выпускники наиболее активно жертвуют свои деньги. "Крупные фонды очень привередливы в выборе, кого поддерживать,— говорит президент Университета Аделфи Роберт Скотт.— Они наблюдают за учебными заведениями и выбирают те из них, которые собирают значительные средства от частных лиц, в первую очередь от выпускников".

Долгое время у Университета Аделфи не было программы мобилизации капитала. Впервые руководство университета решило вплотную заняться организацией сбора пожертвований в 2000-2001 учебном году. В первый же год университету удалось собрать $1,1 млн, и с тех пор объем пожертвований постоянно увеличивался. По оценкам господина Скотта, в этом году объем сборов составит $14 млн.

Чем плохи большие деньги

Сбор пожертвований является для американских университетов повсеместно распространенной практикой, а для некоторых из них — и многовековой традицией. Объем ежегодных сборов играет ключевую роль в определении рейтинга вуза, а многие выпускники гордятся возможностью помочь своей альма-матер.

Казалось бы, что может быть гармоничнее? Самые разные люди по всей стране с большой охотой жертвуют деньги на развитие науки, столь нужные университетам. Однако у системы сбора пожертвований есть и другая, менее радужная сторона: в погоне за прибылями американские университеты попадают в зависимость от крупнейших корпораций.

Традиционно университеты играли в жизни США совершенно особую роль. Образовательные учреждения находились в стороне от рынка, что позволяло им до некоторой степени служить в обществе своеобразными центрами независимой научной мысли и даже в какой-то мере моральным авторитетом.

Теперь, однако, это положение дел стремительно меняется. В последнее время американские университеты превратились в активных участников рыночных процессов. Руководство вузов озабочено не столько сохранением идейной независимости, сколько желанием получить максимально возможные в своей индустрии прибыли.

Часто для финансирования научных исследований университеты прибегают к помощи крупных корпораций. Представители высокотехнологических, биохимических и фармацевтических компаний давно входят в попечительские и наблюдательные советы крупнейших университетов и имеют, таким образом, практически прямой доступ к определению плана исследовательских работ.

Опасность такой ситуации в том, что корпорации, спонсирующие нужные им исследования, будут обладать правами на их результаты и смогут распоряжаться ими по своему усмотрению. То есть от спонсоров исследования будет зависеть, узнают ли люди о его результатах. Научное знание, таким образом, попадет в полную зависимость от крупного капитала.

Эти опасения подтверждаются частыми случаями давления, которое корпорации оказывают на ученых. Один из самых громких произошел несколько лет назад. Ученый провел исследование, которое показало, что некий дорогой лекарственный препарат ничем не лучше дешевых аналогов. Однако компания--производитель этого дорогого препарата, которая заплатила за исследование $250 тыс., пыталась запретить публикацию его результатов. Такие случаи происходят не на каждом шагу, но они давно перестали быть в Америке редкостью.

Многие в США строят еще более мрачные прогнозы. Уже очевидно, что чем больше средств получает университет, тем больше он стремится получить еще больше. По мнению пессимистов, погоня за прибылями неминуемо приведет к коммерциализации знаний. Это означает, что знания станут объектом собственности, а следовательно, прекратится свободный обмен научными достижениями.

Действительно, такие понятия, как независимость и коллегиальность, довольно плохо поддаются подсчету, а вот экономическая выгода от продажи научного открытия — очень даже легко. Если знания не являются объектом собственности, то об открытии нужно первым заявить научной общественности. Как только ситуация меняется, чему способствует, по мнению сторонников этой точки зрения, распространение "рыночного мышления", каждый ученый начинает работать только на себя.

Это означает, что исследовательские центры будут работать лишь в самых высокооплачиваемых направлениях научного знания. В свою очередь, это приведет к тому, что прикладные исследования будут повсеместно предпочитаться фундаментальным, которые необходимы для развития науки и общества в целом, но редко приносят быструю прибыль.

Впрочем, руководители американских университетов не разделяют этих страхов. Они довольны притоком средств и радуются за своих выпускников, которые с каждым годом платят им все больше. "Среди наших выпускников есть люди, которые раньше жертвовали нам по $500 и далеко не каждый год,— говорит Дэвид Стайнберг.— Теперь многие из них ежегодно передают нам по $5000. Когда я начинал работать, ничего подобного не было".

КОНСТАНТИН БЕНЮМОВ