Гроздь сезона

В Императорском фойе Большого театра его генеральный директор Валерий Гергиев выступил перед журналистами, рассказав о своих музыкальных пристрастиях и выдвинув концепцию дальнейшей интеграции Большого и Мариинки. Из его монолога Татьяне Кузнецовой так и не удалось уяснить конкретные планы Большого театра на текущий сезон.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

В этом году многое было в новинку. Впервые за четверть века отсутствовали пресс-релизы с названиями и датами премьер сезона. Впервые журналистов не пустили на сбор труппы. Впервые в президиуме все руководство театра представлял один-единственный человек — Валерий Гергиев, что более чем выразительно обозначило театральную иерархию. Монолог гендиректора носил характер доверительной беседы: длинный перечень любимых произведений маэстро перемежал театральными анекдотами, воспоминаниями о спектаклях своей молодости, рассказами о встречах с великими музыкантами. Конкретные детали вроде дат и постановочных составов будущих премьер оратора не занимали: это была декларация о намерениях.

Поток произведений, без которых Большому театру, по мнению его гендиректора, никак не обойтись, делился на две части.

Первый блок — «концентрация на именах великих русских творцов» — открывала «Чародейка» Чайковского, следом шли его же «Евгений Онегин» и «Пиковая дама». Похоже, жертвой последней стала ее молодая балетная тезка: замечательная постановка Юрия Посохова на музыку Чайковского—Красавина, по словам маэстро, «вернется, но не сразу», поскольку оригинальная музыка Чайковского нравится ему больше. Перечислены были еще три оперы Чайковского («Иоланта», «Мазепа», «Орлеанская дева»), а также Римский-Корсаков («Сказание о граде Китеже», «Ночь перед Рождеством»), Мусоргский («Хованщина») и, конечно, Прокофьев, который «жил на Западе, но вернулся на родину». Из его опер на повестке дня в первую очередь «Семен Котко», отсутствие которого в Москве «некомфортабельно». Одноактные балеты «возвращенца» — «Скифская сюита», «Шут», «Блудный сын» — могут быть объединены в «тройку» (то есть в вечер одноактных балетов) — переговоры с тремя хореографами уже идут. Что до «Золушки», то в Большой можно вернуть давнюю постановку Юрия Посохова или сочинить новую. Похоже, однако, что Прокофьева опередит Стравинский — благо сто с лишним лет назад «Петрушку» и «Жар-птицу» уже поставил Михаил Фокин, и в Мариинском театре они идут бесперебойно. Третьей может быть «Весна священная» Нижинского, но, возможно, кто-то сочинит новую версию балета. Поставить надо и «Свадебку», и ораторию «Царь Эдип» («призвать чтеца и дать ему поговорить»).

Балеты Шостаковича и Щедрина — «Светлый ручей» и «Конек-Горбунок» — маэстро тоже счел достойными внимания. Но поскольку в Большом и Мариинке их ставил американский хореограф Алексей Ратманский, нужны другие версии. Гендиректор произнес имена хореографов-петербуржцев Вячеслава Самодурова, Максима Петрова и — с особой надеждой — Александра Сергеева. Произведения Родиона Щедрина следует ставить безотлагательно, при жизни композитора; желательно восстановить «Мертвые души» — в 1970-е московская постановка оперы очень впечатлила Гергиева-стажера.

Вторая часть речи касалась западных композиторов. Из них Валерий Гергиев выделил Вагнера: он уверен, что ресурсы двух театров позволят поставить «Кольцо нибелунга» «за год-полтора». Неплохо также перенести из Петербурга в Москву «Тристана и Изольду» Дмитрия Чернякова (чуть ли не единственное из прозвучавших режиссерских имен) и «Мейстерзингеров». Верди также «не может быть изгоем». Начать следует с «Отелло» (необходимый тенор в двух труппах наверняка найдется), а дальше — «Фальстаф», «Набукко», «Аида», «Симон Бокканегра», «Риголетто», «Трубадур» и «Травиата».

На вопрос о том, что именно из перечисленных в его речи опер и балетов будет поставлено в сезоне-2024/25, Валерий Гергиев решительно ответил: «Все!»

В осуществимость этих грандиозных планов не верится: в своем монологе дирижер явно не учитывал ни длительность постановочного процесса, ни работу авторов спектакля — режиссеров, хореографов, художников.

Скорее всего, премьеры текущего сезона будут возникать внезапно — по мере готовности, как издавна повелось в Мариинском театре. С большей вероятностью можно утверждать, что главного дирижера в Большом как не было, так и не будет, поскольку генеральный директор считает таковым себя самого. Наконец, такой пустяк, как билетный ажиотаж с новогодними «Щелкунчиками», его вовсе не тревожит: «Этим занимается один из моих заместителей».

По итогам этой содержательной беседы можно констатировать, что давняя идея Валерия Гергиева об объединении обоих театров уже осуществилась. Не де-юре — де-факто. По убеждению гендиректора Большого, постоянные обменные гастроли трупп — отличный способ экономии средств: перевезти декорации и артистов значительно дешевле, чем делать новые постановки. А переносы петербургских спектаклей вполне заменят Москве собственные премьеры: «Князь Игорь» и «Руслан и Людмила» уже фигурируют на сайте Большого в этом качестве.