Фото: ЮРИЙ МАРТЬЯНОВ, Ъ
|
"Этот год можно назвать переломным" |
— В начале года инвесткомпании прогнозировали, что к концу декабря индекс РТС достигнет 2000 пунктов. Этот прогноз оправдается?
— Вы знаете, мне очень часто задают вопросы о том, что будет с рынком, или просят совета по каким-либо ценным бумагам. И если с таким вопросом ко мне обращается друг, то максимум, что я могу для него сделать,— это позвонить нашим аналитикам и спросить об этом у них. Вот если ссылаться на их мнение, могу сказать, что тот пик, около 1800 пунктов, которого индекс РТС уже достигал в этом году, скорее всего, к концу года мы увидим. Но лично я не думаю, что прогнозы разных инвестиционных домов относительно 2000 пунктов по индексу РТС до конца года оправдаются.
— В этом году рынок дважды серьезно падал на фоне повышения процентной ставки в США. Ставку могут еще поднять. Насколько вероятно еще одно падение?
— Что касается падений рынка, которые были в мае и июне, то я не думаю, что в третий раз за год это возможно. Хотя на самом деле лучше не гадать на кофейной гуще. Сейчас важны не уровни, которых достигает индекс РТС, а профессионализм управляющих и брокеров, которые советуют клиенту, как на этом колеблющемся рынке заработать.
— Можно ли сказать, что за последний год произошло качественное изменение российского фондового рынка?
— Да, и по работе нашей компании это видно. Более того, это было понятно уже по итогам прошедшего года. Все инвестиционные компании закончили его с хорошей прибылью. И начало этого года было удачным, несмотря на то что колебания индекса были достаточно мощными. Этот год можно назвать переломным в том плане, что теперь фондовый рынок стал серьезным сектором российской экономики. Если раньше рынок был, скажем так, забавой для интернет-спекулянтов или каких-то случайных западных инвесторов, то уже по итогам второй половины прошлого года всем стало очевидно, что это серьезный сектор. И IPO "Роснефти" это подтвердило, потому что именно с помощью фондового рынка была решена серьезная государственная задача. У компании были большие займы, эту проблему надо было решить. И на вопрос, можно ли ее решить с помощью фондового рынка, был дан положительный ответ.
— Успех IPO "Роснефти", похоже, подтверждает мнение о перспективности нестандартных ходов в инвестбизнесе. Здесь ведь была использована новая идея: люди могли купить акции в банках, эти бумаги позиционировались как народные...
— Тут идея заключалась не в том, что акции мог купить любой человек в отделении банка, а в том, что привлечение частных инвесторов — это некая защита компании. Сделать из нее народную компанию не в том плане, чтобы потом не приставали разные суды, а в том, что олигархов можно обижать, но обижать народ не стоит. Я думаю, что здесь присутствует скорее моральный аспект, чем денежный, потому что все-таки с населения не так много денег было собрано. Но тем не менее IPO "Роснефти" показало, что с помощью нашего фондового рынка можно решать глобальные проблемы.
Сейчас уже понятно, что фондовый рынок — это не только значительный сектор российской экономики, но и серьезный инструмент, который может влиять на экономику. За это время прошло немало IPO разных компаний, а это показатель того, что рынок — инструмент для капитализации, для реструктурирования компаний. Теперь все понимают, что в принципе можно затевать какие-то глобальные стратегические проекты и у нас есть инструментарий для их решения, а не только залезать в казну для решения проблем. И потом, объем рынка сильно вырос.
— А что стало, на ваш взгляд, основной причиной такого развития событий?
— Российский рынок развивался очень планомерно и диалектически. Он органично пришел к сегодняшнему состоянию. На рынке появились крупные игроки, у которых достаточно большие активы в ликвидной форме, кэш. И эти игроки понимают российский рынок и готовы в него инвестировать. Например, очень серьезными игроками стали российские пенсионные фонды, что само по себе фактор очень существенный. Наши глобальные пенсионные фонды — "Газфонд", фонды ЛУКОЙЛа, "Сургутнефтегаза", "Ростелекома", РАО "ЕЭС России" — это уже игроки с активами в миллиарды долларов. Эти игроки важны, потому что пенсионные фонды — зарегулированные организации, все, что они могут делать со своими деньгами,— это работать на фондовом рынке. Они не могут строить заводы или покупать землю, они должны покупать акции или облигации. Да, что-то они могут вкладывать в недвижимость, но пока это только пилотные проекты. Это первое структурное изменение.
Следующим фактором стало то, что постоянно реструктурируются и увеличиваются страховые резервы страховых компаний. А очищение страхового бизнеса от "серых" схем и прочего проводит к тому, что страховщики также ограничиваются в возможностях инвестирования своих резервов. Они имеют право вкладывать средства, в том числе через управляющие компании, только в определенные виды ценных бумаг. И они практически не имеют права инвестировать иначе чем через фондовый рынок.
Все это результат двух структурных и очень серьезных реформ, которые проходили в последние годы: пенсионной и страхового рынка. И та и другая на самом деле находятся только в первой стадии. А их результатом станет то, что совокупно все российские частные пенсионные фонды, какими являются, скажем, "Газфонд" и ему подобные, под управлением будут иметь больше средств, чем государство.
Еще одни глобальные игроки — это банки, которые все более капитализируются. Они активно играют на рынке корпоративных облигаций, государственных бумаг с фиксированной доходностью, и это тоже своего рода реформа банковской системы. Помимо таких институциональных инвесторов появились частные российские инвесторы. Здесь можно перечислить всех олигархов. В каком-то смысле они лучше, нежели регулированные игроки. Им никто не приказывает играть, но они очень хорошо понимают нашу действительность, лучше, чем любой западный инвестор. И они плохо понимают западный рынок, они не находят столь эффективных инвестиций на Западе.
— А западные инвесторы?
— Если говорить о западных инвесторах, то по большому счету они всегда на подхвате. Когда есть миллиардный спрос внутренних инвесторов, то он подстегивает и западных. Я не назову вам каких-то цифр, но, безусловно, западным инвесторам гораздо проще вкладывать в российский рынок, если они понимают, что рынок достаточно ликвиден и они смогут в дальнейшем легко продать активы. Это, конечно, удваивает ресурсы, и возможности российского фондового рынка растут.
— Согласны ли вы с мнением, что российский рынок уже можно называть не развивающимся, а развитым?
— Да, я считаю, что российский рынок уже трудно назвать развивающимся. Если его сравнивать с рынками небольших стран, к примеру Украины или Кипра, то, посмотрев, что происходит там, на каких оборотах рынки работают, понимаешь, насколько все это смехотворно и несерьезно. Более того, начинаешь сравнивать развитые страны, фондовый рынок Германии или Франции. Они тоже уже ничего серьезного не представляют. Понятно, что есть американский рынок, японский рынок, которые гораздо сильнее. Но по обороту, мощи и привлекательности развивающимся российский фондовый рынок назвать уже нельзя.
Здесь вопрос скорее не развивающегося фондового рынка, а развивающейся экономики. Среди мировых игроков российских компаний — раз, два и обчелся, их можно пересчитать по пальцам. А развитый рынок — это когда в первой десятке Fortune-100 не одна компания, а две, три, пять. А в сотне — тридцать, сорок российских компаний. Тогда можно говорить о развитой экономике. Так что по отношению к крупным, глобальным игрокам наш рынок пока развивающийся. Но мы видим, что ситуация меняется: усиливается "Газпром", "Северсталь" играет в какие-то игры... Это все первые ростки глобальной игры. Таких глобальных игроков будет появляться все больше, наши компании будут вливаться в каких-то глобальных игроков. Соответственно, и влияние, и оборот фондового рынка будут увеличиваться.
Есть гораздо более существенный момент. Многие рынки европейских стран вообще не могут жить самостоятельно. К примеру, Бельгия — подучасток европейского рынка и т. д. Если такие рынки очень сильно зависят от внешних потоков, то российский рынок самодостаточен. Он может развивать самостоятельно свои правила игры. Можно вспомнить кризис десятилетней давности, когда какой-то чих в Юго-Восточной Азии свернул тут все. Сейчас такого не произойдет, потому что некие правила игры, какие-то контуры внутренней устойчивости появились внутри. Я говорю как раз о пенсионной системе, страховой, внутренних олигархах, средствах банков. Этих средств уже достаточно, чтобы создать устойчивую внутреннюю систему фондового рынка. А так как все эти реформы только в стартовом виде, то все это будет только усиливаться и расти.
— Значит, если говорить о перспективах российского фондового рынка, то все достаточно оптимистично?
— Говорить о перспективе рынка до конца года я не могу, для этого существуют профессиональные аналитики. Но стратегически, бесспорно, расти он будет. Во всех этих реформах, которые, собственно, и приводят к росту фондового рынка, мы только в начале пути. И реформа ипотеки, и земельная реформа как какие-то базовые элементы устойчивости — все это только в стартовом положении. То, что рынок совершенствуется прямо на глазах, показывает и развитие потребительского кредитования, лизинговых программ. Конечно, если посмотреть на рынок ипотеки или лизинга, то их объемы по отношению к ВВП или в сравнении с западными рынками находятся только на старте. А если это так, но при этом уже приобрело всеобщее значение и влияние на экономику, то дальнейший рост будет еще серьезнее. Поэтому стратегически лично я очень позитивно смотрю на рынок.
— Вот мы говорим о том, что российский рынок перешел в новое качество. Считаете ли вы возможным уменьшение влияния на российский рынок процентных ставок ФРС?
— До этого еще надо дойти, чтобы мы стали глобальным игроком наравне с США. Но это рано или поздно произойдет. Сегодня процентные ставки влияют в первую очередь на западных инвесторов. По большому счету на российские пенсионные фонды или российских олигархов повышение ставки ФРС не влияет, просто доля западных инвесторов на рынке существенна. И когда российские глобальные игроки будут выравнивать правила игры с западным рынком, это влияние будет только усиливаться. Но оно будет усиливаться не потому, что чихнул какой-то западный инвестор, а потому, что мы будем играть по единым правилам. Сегодня это спекуляции, а завтра будет элементом глобальной экономики.