 |
ФОТО: ПЕТР ХОЛОБАЕВ  Пока на площади перед Южным вокзалом Калининграда стоит М. И. Калинин, граду бергом не бывать |
Граница как проблема
Первое затруднение возникло, когда я обратился в кассу с просьбой продать мне билет до Калининграда на завтра. Билеты были, но оказалось, что завтра уехать нельзя — литовскому консульству требуется 26 часов на рассмотрение вопроса, разрешить ли мне проезд. Пришлось отложить поездку на сутки.
Впрочем, этим проблемы с литовской стороной были практически исчерпаны. Вскоре после посадки в поезд "Янтарь", на котором красовалась гордая надпись "Мы — россияне", в купе зашла симпатичная сотрудница литовской консульской службы и без всяких проволочек и совершенно бесплатно выдала упрощенный транзитный документ (УТД), годный для двукратного пересечения территории Литвы в течение трех месяцев.
Основные проблемы начались глубокой ночью, когда наш поезд подъехал к белорусско-литовской границе. Часа в три белорусские пограничники и таможенники всех разбудили и долго сличали фотографии в паспорте с нашими заспанными физиономиями. От меня и соседа по купе — россиянина — потребовали предъявить командировочные удостоверения. А с двумя другими соседями — гражданами Казахстана, ехавшими в Литву по делам,— обошлись более сурово. Их по одному куда-то вызвали и учинили досмотр багажа.
— Белорусы вообще придираются больше всех,— пояснила мне позже буфетчица в вагоне-ресторане.
— Почему именно они? — удивился я.— Мы же вроде с ними живем чуть ли не в одном государстве.
— Просто они самые бедные,— ответила она.
 |
ФОТО: БОРИС ВОЛХОНСКИЙ Упрощенный транзитный документ, выдаваемый пассажирам поезда Москва--Калининград... |
Затем недолгий — часов пять — переезд по литовской территории и еще две проверки — с литовской и с российской стороны. Проблем, впрочем, не было, если не считать того, что выспаться так и не удалось.
Большинство пассажиров сошло в Литве, и до Калининграда доехало от силы человек шесть-восемь (в 36-местном вагоне).
— Зачем вы поехали на поезде? — спросил я соседа-москвича.— Билет на самолет стоит ненамного дороже (купе в поезде — 2,5 тыс. руб. в один конец, а билет на самолет туда и обратно — 7,5 тыс. руб.; некоторые авиакомпании предлагают и более дешевые схемы.— "Власть"), а проблем с визами и бессонной ночью никаких.
— Знаете,— ответил он,— просто хотелось расслабиться.
Не знаю как он, а я после такого расслабления целые сутки чувствовал себя совершенно разбитым.
Когда при встрече с губернатором области Георгием Боосом я посетовал на трудности ночного переезда, он рассказал мне, что тоже ехал этим поездом, когда направлялся в Калининград для утверждения в должности, и испытал их на себе. Он также сказал, что давно пытается добиться уменьшения числа ночных проверок хотя бы вдвое за счет введения совместных белорусско-литовских и литовско-российских патрулей и что вроде бы литовцы и белорусы не против, но дело не движется.
 |
ФОТО: БОРИС ВОЛХОНСКИЙ ...не дает права ступать на литовскую землю (вход на таможню на платформе вокзала Вильнюса) |
— Из вагона можете высунуться, только ни в коем случае не ступайте на перрон,— предупредила проводница.
— Почему? Я же не собираюсь перелезать через сетку.
— Литовцы не разрешают,— строго ответила она.
— Странно, а на меня литовские пограничники произвели благоприятное впечатление: корректные и даже не пытались досматривать багаж, в отличие, например, от белорусских.
— Во-первых,— пояснила проводница,— на российских поездах литовцы по соглашению не имеют права производить таможенный досмотр. А во-вторых, посмотрели бы вы, как они лютуют на поездах, идущих из Гомеля или Харькова!
Граница в ожидании Шенгена
После бесед с калининградцами, как с представителями официальных структур, так и с простыми гражданами, у меня сложилось впечатление, что жители области сумели более или менее приспособиться к сложившейся ситуации. Например, как рассказал мне помощник командующего Балтфлотом Анатолий Лобский, военные решают проблемы с транзитом (у солдат срочной службы вообще нет паспортов), переправляя новобранцев военно-транспортными самолетами или по морю. Правда, возникают проблемы с отпускниками — на каждого отдельно взятого солдата или матроса самолетов не напасешься. О том, что на сегодняшний день проблемы транзита более или менее решены, говорила и глава управления по международным связям обладминистрации Сильвия Гурова.
Однако нельзя было не заметить: и чиновники, и рядовые граждане обеспокоены тем, что будет после 2007-2008 годов, когда Литва и Польша вступят в Шенген. Дело в том, что если сейчас визовые проблемы решаются на двустороннем уровне, то после присоединения этих стран к Шенгену вступят в действие общие правила, не предусматривающие никаких УТД. И, похоже, сегодня никто не может сказать, как именно эти проблемы будут решены. Как сказал губернатор Боос, "переговоры идут, есть понимание что проблемы должны быть решены, но о каких-то конкретных вариантах решения пока говорить преждевременно".
Впрочем, проводница поезда "Янтарь", которая совершает транзитные переезды из России в Россию по несколько раз в месяц, оптимизма областного начальства не разделяет. Однако гнев свой она обратила не против литовцев, по настоянию которых были введены все эти правила, а на федеральный центр: "Почему они не могли отстоять наше право ездить к себе домой, как раньше, по внутренним паспортам и без всякой визы? Во всем, что требовали литовцы, наши шли на уступки".
 |
ФОТО: БОРИС ВОЛХОНСКИЙ Военно-морской флот (ему покровительствует Петр I) надежно прикрывает западные рубежи Калининградской области... |
— Да, за шенгенскую визу придется платить,— сказал мне один парень (сейчас польские и литовские визы выдаются бесплатно или за чисто символическую плату).— Но цель оправдывает средства.
Граница как источник дохода
 |
ФОТО: БОРИС ВОЛХОНСКИЙ ... а местная торговля всегда готова к набегам из-за польской границы |
Однажды я искал ресторан, который мне рекомендовали как лучший в городе. Возле Музея янтаря я увидел двоих курящих мужчин в аккуратных белых комбинезонах и белых шапочках и спросил у них дорогу.
— Не понимаю,— ответил один из них с характерным литовским акцентом. Мужчины аккуратно погасили сигареты, степенно развернулись и скрылись на территории музея.
— Кто это? — ошарашенно спросил я кого-то из прохожих.
— Литовские строители,— без тени сомнения заявил он.
— И что они тут делают?
— Строят,— последовал вполне логичный ответ.
— Да нет, я имею в виду, зачем они сюда приезжают? Насколько я знаю, в Литве средняя зарплата выше.
— Зарплата, может быть, и выше, но в приграничных районах нет работы. Вот они и едут.
— А вас не беспокоит, что они отнимают рабочие места?
— Да что вы, какие рабочие места! У нас на стройке работать никто не хочет. Так что пусть живут.
Кстати, мигрантов из стран СНГ и из регионов основной части России в Калининградской области гораздо меньше, чем из Литвы. На улице практически не видно "лиц кавказской национальности". Даже на рынке большинство торговцев составляют местные.
Отсюда же, возможно, и малое число преступлений на национальной почве. В УВД мне сказали, что их практически нет, как нет и ярко выраженных этнических преступных группировок, но никакой статистики не дали.
Где взаимодействие с соседями проявляется наиболее ярко, это на самой границе, где пышным цветом расцветает приграничная торговля.
— Поезжайте на границу,— сказала мне Сильвия Гурова.— Увидите, что там в основном торгуют поляки и литовцы, а число калининградцев за последние год-два сократилось. Вы их там практически не увидите.
Я поехал на ближайший к Калининграду приграничный пункт — возле города Багратионовска на польской границе. Длинная вереница машин (после сорока я сбился со счета, хотя не дошел еще и до половины очереди). Практически все, как и предупреждала меня Гурова, с польскими номерами.
Правда, затем генконсул Польши в Калининграде Ярослав Чубиньский объяснил, что на границе существуют две очереди — одна для россиян и белорусов, другая для иностранцев, и россияне оказываются в более выгодном положении. По его словам, людей, занимающихся челночным бизнесом, с обеих сторон примерно равное число.
Слова генконсула частично подтвердил и пограничник Максим, с которым мы ехали в поезде в Москву:
— Поляки стоят в очереди с нашей стороны границы, наши — там, и польские пограничники на них отыгрываются сполна,— сказал он.
Попытки поговорить с челноками долго не могли увенчаться успехом — русского языка они не знают. Отвечали односложно, и можно было понять, что бизнесом не очень довольны.
Наконец, нашелся молодой парень по имени Рафал, немного говоривший по-английски. Из путаного рассказа я сумел уяснить, что в России поляки заливают полный бак бензина, им также разрешено провозить литр водки, десять пачек сигарет, ну и по мелочи — шоколад, конфеты, растительное масло. А сюда они везут сыр и молочные продукты. Причем, по словам Рафала, для обратного пересечения границы им приходится стоять в очереди от трех до пяти дней.
— Сколько вы навариваете? — удивился я.— Это же мелочь.
— Что делать? — ответил Рафал.— Дома работы вообще нет.
— Что у вас покупают поляки? — спросил я продавщицу в одном из приграничных магазинчиков.
— А все! — ответила она.
Я обвел взглядом полупустые полки. Ассортимент напомнил магазин советских времен, в который неожиданно завезли праздничный заказ: шоколад, какие-то дешевые конфеты, растворимый кофе (не самый лучший), растительное масло. Водки не было, хотя на вывеске о ней было написано — очевидно, за день поляки все смели.
У меня возникло естественное чувство жалости к этим людям, но калининградские знакомые поспешили меня разуверить.
— Не надо их так уж сильно жалеть. В Польше все это стоит намного дороже и наваривают они неплохо. К тому же они знают, в какие дни какие смены таможенников работают, и провозят гораздо больше положенного лимита.
Несколько лет назад близость границы играла еще одну специфическую роль. Браки с жителями (чаще — с жительницами) Калининградской области служили для многих граждан южных республик СНГ своего рода трамплином для того, чтобы сначала сменить гражданство, а затем найти пути выезда на Запад. А многие калининградки в 90-е годы решали проблему выезда из России на Запад путем заключения фиктивных браков с иностранцами. Сейчас, говорят сотрудники областного загса, пора массовых фиктивных браков прошла. Общее число интернациональных браков — 300-500 в год, а среди иностранных женихов преобладают в основном выходцы из бывшего СССР (с Украины, из Белоруссии, Казахстана, Узбекистана, Литвы, Армении и Азербайджана), а также из Германии (причем за счет выходцев из Казахстана). При этом отмечается, что очень мало браков (от двух до восьми в год) заключается с гражданами США, Израиля и Польши.
Угроза отграничиться
Сложности с транзитом и их возможное увеличение в связи с Шенгеном, изолированное положение области, а также наметившаяся в последние годы тенденция к возрождению немецких традиций создают весьма специфический настрой общественного мнения. Я не стал бы говорить о каких-то серьезных сепаратистских настроениях — для них сегодня реальной почвы нет. Но в области находятся силы, которым выгодно о них говорить.
Правда, пока сколько-нибудь заметным влиянием эти силы не пользуются. Общественно-политическое объединение "Республика", выступающее за придание области статуса республики и записанное его критиками в сепаратисты, провело на мартовских выборах в облдуму всего одного депутата.
Но те же выборы показали, что кажущееся спокойствие и вроде бы уверенная победа "Единой России" (первое место с 34,64% голосов и 22 мандата из 40) базируется не столько на прочных позициях действующей власти, сколько на апатии избирателей. Явка на выборах едва превысила треть — 36,86% (да и порог для признания выборов действительными установлен удивительно низкий — 20%), а второе место с 16,48% голосов заняла партия "против всех".
Казалось бы, назначение губернатором в октябре прошлого года известного московского политика Георгия Бооса, пользующегося влиянием в центре и способного выбивать деньги для дотационного региона, должно было вселить надежду. Но сколько я ни пытался поговорить об этом с калининградцами, получал в лучшем случае уклончивый ответ вроде "поживем — увидим". А то и прямые обвинения новой власти в том, что, мол, "понаехали тут московские и скупают собственность". Однажды я спрашивал дорогу к месту своей очередной встречи, и мой собеседник в качестве ориентира указал магазин "Седьмой континент". "Ваш, московский",— добавил он с кривой ухмылкой. А бывший депутат облдумы Владимир Ежиков прямо признал, что в целом население области москвичей не любит больше, чем ближайших соседей. Правда, объяснил это тем, что новая власть повела активную борьбу с местной мафией и это не всем нравится.
При этом недовольные нынешней властью силы в области весьма активны и способны в нужный момент "погнать волну". Весной этого года в СМИ была вброшена информация, что губернатор Боос якобы обвинил некоторые круги в Германии в стремлении стимулировать сепаратистские настроения. Сам Боос в беседе со мной назвал это сообщение провокацией, но резонанс оно все-таки вызвало. Генконсул Германии выразил недоумение. А местные политики начали по-своему интерпретировать случившееся. Как сказал мне Владимир Ежиков, в Германии еще влиятельны те силы, которые не смирились с потерей Восточной Пруссии и Кенигсберга — города, где короновались прусские короли.
— Губернатор не так уж и не прав,— заметил Ежиков.
— Но ведь Боос этого не говорил,— сослался я на только что состоявшуюся беседу с губернатором.
— Ну идея-то остается.
А помощник командующего Балтфлотом Анатолий Лобский поведал, что ежегодно в сопредельных с Калининградской областью странах и в акватории Балтийского моря НАТО проводит до 15 различных учений — по отработке высадки десанта, спасательных и антитеррористических операций, разминирования территории и т. п. Все эти учения, считает Лобский, имеют среди прочего и разведывательные цели. Также идет активное освоение как морской так и сухопутной территорий в непосредственной близости от области. А конечная цель (вместе с кампанией за демилитаризацию этой части Балтики) — ликвидировать российское военное присутствие в регионе.
Кроме того, у меня сложилось впечатление, что официальная власть нервно относится к возможности появления сепаратистских настроений. Надпись на поезде "Мы — россияне" оказалась названием рекламной кампании, спонсируемой Калининградской железной дорогой. Сомневаюсь, что кому-либо могло прийти в голову написать что-то подобное на поезде Москва--Воронеж или Москва--Владивосток. На железнодорожном вокзале расписание всех поездов составлено по московскому времени. И если по отношению к поездам дальнего следования это нормально (система железных дорог в стране единая, и то же самое вы найдете и в других регионах), то московское время отправления пригородных поездов — это, похоже, местное изобретение.
Видимо, поэтому же практически снят с повестки дня вопрос о переименовании города. И дело не только в том, что власти не хотят обидеть представителей старшего поколения. Восстановление названия Кенигсберг — вроде бы безобидное и исторически справедливое само по себе — вполне способно заронить в подсознание значительной части населения семена сепаратизма, которые могут прорасти в будущем.
Впрочем, студенты, с которыми я разговаривал на площади Победы, сказали, что между собой давно именуют город Кенигом. Мне вспомнились мои ленинградские друзья, которые еще в начале 80-х говорили, что давно называют свой город Питером. Тогда перспектива переименования тоже казалась несбыточной.
"Транзит — это узкое место"
— Насколько серьезна проблема транзита? — Это реальная проблема. Причем это касается и транзита людей, и транзита грузов, и транзита энергоносителей, которые поступают к нам через Белоруссию и Литву. Транзит, затаможивание, растаможивание, процедуры оформления увеличивают сроки доставки грузов. Все это узкие места, сдерживающие развитие экономики региона. И грядущее вступление Литвы в Шенген, безусловно, усложнит ситуацию. Если до сих пор действовали упрощенные процедуры, регулируемые двусторонними соглашениями, то со вступлением в Шенген шансы на это станут призрачными. Опять-таки после вступления в Шенген всем надо будет получать шенгенскую визу, а она стоит €60. Что касается транзита людей, основные проблемы на сегодняшний день более или менее решены и ситуация более или менее нормальная. — Но ведь остается психологическая проблема: почему россияне должны испрашивать разрешения у чужого государства для проезда из России в Россию? — Да нет такой проблемы! Это вам высосали из пальца, чтобы хоть что-нибудь сказать. Есть единственная проблема — загранпаспорта. Но в свое время были предприняты усилия, чтобы загранпаспорта были выданы всем желающим. Около 60% населения области сейчас имеет загранпаспорта, если не больше. Если вычесть детей и тех, кто никуда не ездит, вы получите стопроцентное обеспечение. — А как вы относитесь к идее открыть область для безвизового въезда граждан стран шенгенской зоны? — К этой идее я отношусь положительно. Но сначала надо посмотреть, как будет работать новый закон об особой экономической зоне, где предусмотрен упрощенный въезд. Это должно нам дать практику взаимодействия с жителями других стран, которые хотели бы приехать в Калининградскую область. Затем можно будет посмотреть, насколько нужно упрощение до безвизового въезда. — Насколько остро стоит проблема иммиграции? — Если говорить о нелегальной иммиграции, то она довольно высока. Легальная же находится на низком уровне и в основном связана с работой иностранных компаний на территории Калининградской области. Например, приходит белорусская компания строить первый энергоблок ТЭЦ-2. Или литовская компания — строить еще какой-нибудь объект. Естественно, они привозят своих рабочих и инженеров, поскольку у нас сегодня дефицит рабочей силы. Он составляет порядка 60 тыс. человек. — Как вы смотрите на перспективы челночной торговли? Надо ли ее регулировать или рынок все сделает сам? — Челночная торговля — это не рынок. Она построена на уходе от уплаты налогов, она искажает рынок, и естественно, это отражается очень негативно на экономическом развитии. На определенном этапе это была вынужденная мера для того, чтобы наполнить рынок товаром. Но по мере развития торговопроводящих сетей возникает вопрос урегулирования челночной деятельности. Сама она не сойдет, поскольку имеет большую выгодность, чем легальная торговля. Но по мере развития гипермаркетов челноки начнут погибать как класс. — Насколько реальна угроза сепаратизма? — На сегодняшний день проявлений сепаратизма в области практически нет. Но само отсутствие у области непосредственных границ с другими регионами Российской Федерации — это условие для того, чтобы они могли возникать. — Как вы относитесь к идее провозглашения Калининградской области республикой? — Плохо. Провозглашение республики или любого рода автономии — это первый шаг к развитию событий по сепаратистскому сценарию. — А реальна ли идея переименования Калининграда? — Сегодня дискуссия на эту тему в основном ограничивается кухонными разговорами, не более того. Когда меня назначали губернатором, журналисты задавали мне этот вопрос, и тогда я ответил, что пока определенного мнения на этот счет у меня нет. Потом я приехал в область, поговорил с разными людьми, в том числе с журналистами, и мне сказали, что на сегодняшний день такая проблема не стоит. Более того, нет такой проблемы и в других городах области, прошлые названия которых не столь подчеркнуто немецкие, например Гумбиннен, ныне Гусев. — Эти выводы основаны на социологических опросах? — Нет, они основываются на ответах, которые я получал на свои вопросы. — Не ощущаете ли вы себя чужаком в области? — Если вы спрашиваете, есть ли силы, которым не по душе наш приезд, то да, такие силы есть, в том числе довольно влиятельные. Но не потому, что я из Москвы, а из-за политики, которую мы проводим. Я бы не стал проводить деление на приезжих и местных. В нашу команду входят и москвичи, и калининградцы, и мы работаем как команда единомышленников. Наша деятельность не нравится тем, кто привык ловить рыбку в мутной воде и не хочет, чтобы мы наводили порядок. Они не платили налоги, они растаскивали бесплатно или за три копейки государственное имущество. А что такое налоги? Это зарплата, это социальная сфера. Что такое государственное имущество? Это общее достояние. Так что люди, терпевшие лишения по вине этих сил, никогда за ними не пойдут. "Мы работаем в добропорядочной части Российской Федерации"
— Почему на границе больше машин с польскими номерами? — Так может показаться только человеку, который не видит эту границу постоянно. На самом деле ситуация иная. После вступления Польши в ЕС поток заметно сократился, но к концу 2005 года мы вернулись к тому уровню, который существовал до введения виз. Одновременно выровнялись и проценты пересечения границы поляками и жителями Калининградской области. Сегодня на трех пограничных переходах совершается почти 4 млн пересечений границы в год. Что же касается того, что в очереди на выезд из России видно в основном поляков, то дело в том, что на подъездах к погранпереходам с российской стороны существует две очереди: одна для машин, принадлежащих гражданам Российской Федерации и Белоруссии, другая для всех остальных. — Какую часть потока составляют челноки и сколько среди них контрабандистов? — Около 90% движения через границу связано с челночным бизнесом, прежде всего с провозом сигарет в страны ЕС через Польшу. Везут также спиртные напитки и бензин. В прошлом году польская таможня изъяла около 180 млн сигарет (9 млн пачек, или 900 тыс. блоков). Но цены постепенно выравниваются, а значит, уменьшается заинтересованность в провозе товаров. Год назад поток контрабанды внезапно резко возрос. И польским пограничникам пришлось действовать адекватно. Некоторым челнокам аннулировали визы. Но их было немного. Я могу показать вам файл, который касается только одного человека. Распечатка записей о пересечении границы в течение двух месяцев — это рулон бумаги в два метра. Получается, что за день он пересекал границу трижды. — Много ли поляков работает в Калининградской области? — Нет, их очень мало. Хотя был период, когда польские фирмы привозили рабочих для выполнения заказов. Тогда можно было говорить о нескольких сотнях польских рабочих. Но это время прошло. Сейчас ситуация иная. Поляки, работающие в Калининградской области сегодня, это эксперты, менеджеры или владельцы фирм. Польские предприниматели знают, что российское законодательство отдает предпочтение местной рабочей силе, и по возможности принимают на работу россиян. Невелико и число калининградцев, выезжающих на работу в Польшу. По крайней мере, на легальную работу. С просьбой выдать рабочую визу обращаются всего несколько человек в год. Но по польскому законодательству иностранный бизнесмен, который является владельцем фирмы в Польше, не проходит через консульство, а решает вопросы оформления разрешения на пребывание и работу в самой Польше. Число калининградцев, открывающих бизнес в приграничной зоне Польши, растет. И это радует. Кроме того, калининградцы работают в Польше в качестве сезонных рабочих, правда, не всегда легально. Речь идет о сезоне, когда появляются клубника, смородина и другие ягоды. Когда снижается спрос на внутреннем рынке, местные предприниматели принимают на работу калининградцев, которым практически бесплатно отдают свою продукцию. — Много ли людей уезжает в Польшу на ПМЖ? — Казалось бы, 200 км границы должны создать все условия для этого. Но чем ближе человек живет к границе, тем меньше у него желания переселиться в соседнюю страну на постоянное место жительства. Люди, которые живут близко к границе, используют ее для построения своего будущего. Они живут по одну сторону границы, а зарабатывают на границе или за границей. Случаются, конечно, смешанные браки. Но их единицы. Есть семьи, которые живут как бы на расстоянии. Брак заключен, но супруги не живут вместе. — Сколько виз в год выдает консульство? — Мы провели эксперимент, оказалось, что в день мы можем выдать примерно 1270 виз и после этого еще остаются силы, чтобы работать дальше. Два года назад нам казалось, что мы превзошли все возможности, выдавая 140 тыс. виз в год. Но в прошлом году выдано более 160 тыс. виз. Более 90% — это многократные годовые бесплатные визы. — Часто ли приходится отказывать в выдаче визы? — Таких случаев немного. Мы работаем в добропорядочной части Российской Федерации, и у калининградцев не слишком много проблем на территории Польши. Отказывать приходится в том случае, если иностранец на территории Польши совершает преступление. В Польше, например, управление автомобилем в нетрезвом виде считается преступлением. Возрастает поток туристов из центра России, которые приезжают в Калининградскую область, чтобы, например, отдохнуть на курортах в Светлогорске и Зеленоградске. Поняв, что Польша близко, они хотят хотя бы несколько дней провести там. И мы приветствуем это, хотя для консульства это создает определенные проблемы. В прошлом году мы выдали 16 тыс. виз для жителей центра России. Понимая, что число туристов из России будет увеличиваться, мы стараемся приспособить консульство для выдачи виз и им, хотя рекомендуем посещать консульские учреждения в Москве, Санкт-Петербурге и Иркутске, потому что там получить визу легче. Беседовала Оксана Арютова Как Восточная Пруссия стала Западной Россией После распада СССР Калининградская область стала единственной в России областью, не имеющей сухопутных границ с основной территорией страны. Когда в начале 2000-х годов перспектива вступления стран-соседей — Литвы и Польши — в Евросоюз стала реальной (вступление состоялось 1 мая 2004 года), возникло множество проблем, главная из которых — проблема транзита: теперь для проезда из одной части России в другую нужно спрашивать разрешение властей чужого государства. Проблема грозит стать еще более серьезной, когда Польша и Литва вступят в шенгенскую зону и на них будут распространяться общие визовые правила ЕС.
|
