 |
ФОТО: БАШИР АЛИЕВ/НОВОЕ ДЕЛО-NEWSTEAM  При покушении на министра внутренних дел Дагестана погибли два милиционера |
Теракт в Буйнакске произошел по традиционному сценарию: утром 8 августа, когда прокурор города Битар Битаров ехал в своем автомобиле на работу, у обочины раздался взрыв. Взрывное устройство, эквивалентное 1,5 кг тротила и начиненное металлическими болтами и гайками, не оставило ему шансов: спустя полчаса тяжело раненный прокурор скончался, не приходя в сознание.
Через час после взрыва из Махачкалы в Буйнакск выехал глава МВД республики Адильгерей Магомедтагиров. Поскольку одна из дорог на Буйнакск ремонтируется, путь следования милицейского начальника был предопределен. В районе селения Талги на дороге сработало два взрывных устройства, вслед за чем из талгинской лесополосы раздались автоматные очереди. Министр Магомедтагиров находился в бронированном автомобиле и поэтому не пострадал, не считая легкой контузии. Трое сопровождавших его милиционеров, выскочив из машин, открыли огонь по лесополосе, но тут же получили ранения — у двоих они оказались несовместимы с жизнью. Это была классическая засада — они применялись много раз во время боевых действий в Чечне, и правоохранительные органы так и не научились их предотвращать.
Спустя еще час в районе селения Талги началась масштабная войсковая операция с участием подразделений ОМОНа и внутренних войск, усиленных бронетехникой и авиацией. Как и следовало ожидать, лица, совершившие нападение, задержаны не были, зато вся страна увидела очередную войну в Дагестане. Возможно, это и было главной задачей террористов.
"Под такой теракт и деньги хорошие можно отработать"
В последнее время все делают вид, что на Кавказе ничего не происходит. К примеру, одновременно взрывается пять станций сотовой связи в Чечне, а официальные лица говорят, что это технические неполадки,— только после того, как практически все СМИ написали о спланированных терактах, властям пришлось согласиться с этой версией. Другой пример: родственникам погибших нальчикских боевиков отказали в получении загранпаспортов (чтобы не сбежали за границу) и запретили общаться с журналистами, но когда республиканский футбольный клуб вышел в первую лигу, это стало самым пропагандируемым событием в республике, где еще вчера была война. Если все это вспомнить, становится ясной генеральная линия российских властей: войны на Кавказе нет, Кавказ полностью контролируется федеральным центром.
Последнее время тихо было и в Дагестане: если раньше здесь с периодичностью раз в два месяца проходили войсковые операции с целью задержания "особо опасных преступников", то после отставки теряющего контроль над республикой Магомедали Магомедова и прихода к власти Муху Алиева все изменилось. Новый глава Дагестана практически на всех заседаниях правительства критиковал деятельность республиканского МВД, которое вместо того, чтобы оперативным путем задержать двух-трех преступников, засевших, к примеру, в квартире многоэтажного дома, разрушает весь дом артиллерией. Муху Алиев, как и президент Кабардино-Балкарии Арсен Каноков, медленно, но верно пытается сместить старых силовиков: заменить прокурора ему удается, а с министром Магомедтагировым он вроде бы договаривается. Так, во всяком случае, это выглядит. Последнюю войсковую операцию дагестанские силовики провели 15 мая: около 10 часов осаждали многоэтажку в Кизилюрте, где в одной из квартир засели два боевика. В результате дом был разрушен, его жильцы остались в палатках, а 15 военнослужащих были ранены. После этого глава Дагестана Муху Алиев жестко сказал министру Магомедтагирову: "Нельзя ли проводить такие операции по захвату и ликвидации двух боевиков с меньшей кровью, меньшим ущербом и более профессионально?" И войсковые операции прекратились.
А тут еще директор ФСБ Николай Патрушев объявляет амнистию. Следуя спущенной сверху директиве, все региональные лидеры начинают взывать к заблудшим боевикам: Рамзан Кадыров обещает помиловать до сих пор не сдавшихся чеченских партизан, а его друг и дагестанский чиновник Сайгидпаша Умаханов то же самое делает в Хасавюрте, называя боевиков неформалами. Оба намекают, что прощены будут даже те, кто замешан в не слишком громких преступлениях. То есть если боевик кого-то расстрелял, но об этом не писали в газетах, его можно простить. По такому сценарию в Чечне амнистированы практически все боевики — по официальной версии, они просто сидели в горах и никого не трогали.
— Что лучше — бегать по лесам и ждать пулю в лоб или получить вознаграждение и сидеть дома, в тепле, тем более что скоро зима? — говорит один из дагестанских чиновников.— Лидеры экстремистов понимают, что их отряды могут просто разойтись, вот и совершают теракт: во-первых, помажут кровью всех, кто собрался сдаться, во-вторых, покажут, что совсем не так спокойно на Кавказе, как это хотят представить. А под такой теракт и деньги хорошие можно отработать.
Буйнакский район — это территория полевого командира Раппани Халилова, который после уничтожения Басаева остается, пожалуй, самой крупной фигурой ваххабитского движения. Именно здесь в последние годы постоянно происходили покушения и убийства местных чиновников. Поэтому некоторые дагестанские политики считают новые теракты черной меткой, которую Халилов посылает властям. Последние несколько месяцев в Буйнакске постоянно проходили спецмероприятия по поиску боевиков Халилова, а недавно замначальника главного управления МВД РФ по Южному федеральному округу Сергей Солодовников заявил по телевидению, что Халилов "курсирует по приграничным районам Дагестана, а в республику не заходит, потому что знает, что будет задержан или уничтожен". Генерал также заявил тогда, что "не воспринимает этого боевика как реальную угрозу для Дагестана, и если Халилов не найдет способа для своей сдачи, то будет уничтожен".
Теперь в Дагестане говорят: "Своими вылазками в Буйнакске Халилов показывает, что плевать хотел на все заявления и что он по-прежнему на коне".
"Менты всех достали"
Изложенная выше версия выглядит вполне правдоподобной, однако то, что объектом покушения стал именно министр Магомедтагиров, позволяет предложить другое объяснение случившегося. Недоброжелатели министра и его ведомства считают, что теракт, как и предыдущие, спровоцировали сами милиционеры. Многие вспоминают прошлогодние события в Нальчике, где, как утверждали многочисленные родственники погибших боевиков, нападение было спровоцировано силовиками, которые унижали и избивали задержанных.
О жестокости дагестанских милиционеров ходят легенды. Особенно тех, кто служит в так называемом отделе по борьбе с религиозным экстремизмом. Иголки под ногти, переломы пальцев, удары резиновой дубинкой по почкам — это, говорят, здесь обычное дело. Иначе, мол, боевики "не колются".
Как-то один из жителей Хасавюрта Саид, которого задержали по подозрению в соучастии в теракте, а потом отпустили (влиятельные знакомые помогли), рассказывал мне о трех днях ареста: "Били всю ночь, ногами, кулаками. Потом допрашивали. Потом опять били. Но мне еще повезло, они хотя бы мое мужское достоинство не унижали. Рядом со мной был пацан, лет 25, ему в анальное отверстие трубу загоняли, а в эту трубу колючую проволоку, а потом трубу убирали, а проволока оставалась. Он ходить не мог потом, орал всю ночь. Разве хоть один мужчина на Кавказе такое простит? После такого целые семьи в горы уходят. Потому что менты всех достали".
Другой дагестанец, бывший депутат Народного собрания Дагестана, рассказывает, что в Буйнакске в последние месяцы проходили массовые зачистки: "Врываются в дома ночью, кричат на раздетых женщин. Если женщина кричит, не дает им пройти, ее просто на пол швыряют. На Кавказе так не поступают. Много молодых людей задержали, жестоко избивали. Вот буйнакские и решили прокурора своего убить. Здесь так: к задержанным сочувствия больше, чем к правоохранительным органам. А вообще в Дагестане милиция никогда так не действовала. Это Колесников научил наших милиционеров так делать. Все это началось с тех пор, как он у нас тут поработал".
Экс-депутат имеет в виду бывшего замгенпрокурора России Владимира Колесникова, который приехал в Дагестан сразу после теракта в Каспийске в мае 2002 года и при участии которого была задержана группа боевиков, причастных к теракту. Правда, в Дагестане многие считают, что из задержанных тогда 30 человек большая часть никакого отношения к этому преступлению не имела.
— Одного человека из села увезут — все село возмущается, все село ненавидит милицию,— говорит экс-депутат.— Потому что, пока задерживали одного, все село обидели и запугали. А если цивилизованно все делать, люди относиться будут спокойнее, доброжелательнее. Но у нас в МВД, к сожалению, считают, что чем больше шума и танков, тем больше им звезд дадут и денег.
"Адильгерея теперь никто не уберет"
Есть и еще одно возможное объяснение происшедшему: в условиях ярко выраженной межклановой борьбы министра Магомедтагирова просто решили устранить. Если не убить, то скомпрометировать. В Дагестане все знают, что глава республики Муху Алиев настаивает на смене всех силовиков, оставшихся от старой власти. Теракт, демонстрирующий полную неподконтрольность дагестанской территории силовикам и подрывающий продекларированную центральными властями политику мира и стабильности в регионе, должен был стать последним эпизодом в карьере министра Магомедтагирова. И здесь снова уместно провести аналогию с захватом Нальчика: именно нападение боевиков на Нальчик стало причиной отставки главы МВД Кабардино-Балкарии Хачима Шогенова.
— У Адильгерея много влиятельных врагов, которые очень рассчитывают, что Муху обязательно воспользуется этой ситуацией, чтобы его свалить,— говорит все тот же дагестанский чиновник.— Любой из этих врагов мог нанять людей и устроить теракт. Но они просчитались. Сейчас Адильгерей — герой. И в глазах МВД, и в глазах руководства республики. Против него готовили теракт, и он выжил. Муху Гимбатович — кавказец, он не позволит себе сейчас выпадов против Адильгерея, несмотря на разногласия в работе. К тому же Солодовников вчера в разговоре с несколькими нашими чиновниками сказал, что Адильгерея теперь никто не уберет. Наверху думают, что раз его хотят убить, значит, хорошо работает. Да и заменить его пока некем. Он же танк. Сколько раз его пытались свалить — бесполезно. Матерится как русский, пьет как дагестанец, не пьянеет, работает как лошадь. В 7 утра каждый день собирает у себя совещание — и если где-то ночью произошло ЧП, а начальник райотдела приехал на совещание, не успев подготовиться, то лучше ему сразу писать рапорт. Но ему не хватает дальновидности и дипломатичности.
После нападения на дагестанских силовиков ясно одно: ничего хорошего в ближайшее время республику не ждет. В Дагестане сейчас ждут репрессий. Здесь вспоминают, как однажды после обстрела прокуратуры в Махачкале провели обыски в 300 домах и задержали несколько десятков человек. "Тогда, при обстреле, вообще никто не пострадал, а что же сейчас будет? — говорят дагестанцы.— Начнут хватать всех подряд и выбивать показания. А значит, еще сотни парней уйдут в леса".
Политики считают, что, пока силовики не перестанут унижать гражданских, порядок в Дагестане не навести.
— В Дагестане нет работы, да и молодому кавказцу проще взять автомат, чем что-то делать,— говорит мой собеседник, бывший депутат.— Многие идут в горы, чтобы заработать. Если бы в Дагестане давали работу тем, кто сложит оружие, то в горах и половины неформалов не осталось бы. Вот в Чечне есть батальоны, куда идут эти бывшие боевики. В Дагестане одного-двух таких батальонов хватило бы. И милиции помощь: боевики хорошо знают горы и леса, а милиционеры на этой местности — дилетанты. Вот в горно-стрелковых подразделениях эти парни и пригодились бы. Но чтобы это произошло, Дагестану, видно, надо превратиться в Чечню.
ОЛЬГА АЛЛЕНОВА
"Понятно, что есть силы, заинтересованные в моем уходе"
— Как вы себя сейчас чувствуете? — Отлично. — Но голос у вас не такой, как обычно. — Ну это я простыл немного под кондиционером. — Расскажите, что вы почувствовали после первого взрыва? — Первой моей мыслью было: колесо лопнуло. Потом водитель сказал мне: "Нас подорвали". Я быстро остановил машину и стал думать, как спасти ребят. Но начался обстрел из пулемета, прогремело еще три взрыва. Работали, по-моему, с трех точек, причем снайперов было двое, один был нацелен на нас, второй на машину охраны, он и достал ребят, когда их машина свалилась в воронку. Потом люди, вышедшие из проезжавших по трассе машин, узнали меня, поняли, в чем дело, и вскоре подогнали "КамАЗы" с расположенного неподалеку карьера, поставили их буквой "Г", чтобы защитить нас от огня. Среди них были и те, кто знал меня,— наш бывший опер, друзья отца из поселка Талги, где я раньше жил,— были и совершенно незнакомые люди. Даже врач появился непонятно откуда и стал оказывать помощь раненым. Мне стали предлагать разные варианты, в том числе уехать подальше от места боя, но я, конечно, никуда не уехал. Мы просто отъехали чуть подальше, я дал команду перекрыть дорогу (за мной должны были ехать прокурор и работники следственной бригады) и вызвать спецподразделения. Я два-три раза попытался подняться на горку — за машинами не было связи,— но люди старались прикрыть меня и снова оттаскивали за "КамАЗ". Меня это поразило. Милицию ведь особо не любят... — Вы согласны с версией, что покушение на прокурора Битара Битарова было использовано как приманка для вас? — Не то чтобы приманка... Просто две группы, действовавшие взаимосвязанно, получили заказ и на него, и на меня. А по сценарию, конечно, это была приманка. Они прекрасно знали, что я выезжаю на любое происшествие. И буду выезжать! Запугать нас им не удастся. А их мы уничтожали и будем уничтожать. Это однозначно. — Изменится ли что-то в тактике правоохранительных органов по отношению к тем, кого надеялись привлечь обещанной амнистией? — Конечно, это покушение планировалось и с таким прицелом, чтобы помешать этому процессу. Они ведь понимают, что их ряды редеют... Но мы не должны отступать от этой линии. Мы эту работу делали и должны продолжать. — Какова сегодня, по вашим данным, численность боевиков, действующих в Дагестане? Кто ими руководит? — Всех их мы знаем. Мы конкретно знаем, какая группа где действует, кто эти группы возглавляет. Каждого члена этих групп мы знаем. Сейчас их человек 40-50, причем среди них есть много случайных людей, которые даже понятия не имеют о банде, в которую они попали. Именно их мы и стараемся вывести из лесов с помощью амнистии. Главный среди бандитов — Раппани Халилов, буйнакское направление возглавляет Бамматхан Шейхов, в районе поселка Талги нас могли атаковать и его подручные, и люди из группы Абдулкадыра Муташева и Магомедали Вагабова, которые верховодят в Губдене и вообще в Карабудахкентском районе, махачкалинскую группу возглавляет Гаджи Меликов. Но все они связаны друг с другом. А Раппани появляется в наших лесах, но в основном пропадает в Чечне. — А не случилось ли так, что кто-то просто решил свести с вами счеты, надеясь, что все спишут на Халилова? — Это вторая версия. Действительно, здесь нельзя исключать и политическую подоплеку. — А как вы сами объясняете то, что не утихают слухи о вашей грядущей отставке? Недавно даже секретарю совбеза Дагестана пришлось их опровергать... — Да, кому-то эти разговоры на руку. Но я на них не обращаю внимания. Понятно, что есть силы, заинтересованные в моем уходе. Любой новый руководитель, придя к власти, начинает делать кадровые перестановки, укреплять слабые направления, ставить более подготовленных, компетентных людей. Это обычное дело. Но люди, которые нас не любят, пользуясь моментом, запускают такие слухи: вот, мол, сменили прокурора, теперь и до министра очередь дойдет... Но есть же поговорка: собака лает, а караван идет. С другой стороны, мы не вечно будем сидеть на своих должностях, они ведь нам не по наследству от отцов достались. Сегодня я, завтра другой. Придут более энергичные, более подготовленные, более мужественные — уступим, нет вопросов! Но сегодня, когда и МВД России, и президент республики доверяют нам, мы должны работать на благо народа, для сохранения стабильности в республике, обеспечения безопасности. |
