Критик-перфекционист

Скончалась киновед и кинокритик Ирина Рубанова. Ей недавно исполнился 91 год. Она была крупнейшим специалистом по кинематографу Польши, Венгрии и других стран Восточной Европы. В ее поле зрения попадали и многие другие значимые явления: так, она стала автором первой изданной в СССР книги о Владимире Высоцком.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Рубанова, хоть и лет была на десять моложе, принадлежала к той же яркой плеяде женщин-критиков оттепельной эпохи, что и Майя Туровская, и Нея Зоркая. Она была среди главных ориентиров для следующих поколений тех, кто приходил в профессию,— и оставила после себя благодарных учеников. Ее отличала высокая требовательность не только к режиссерам, о которых писала, и к коллегам по перу, но прежде всего к самой себе. Перфекционизм Ирины Ивановны, даже когда шла речь о небольших статьях, стал легендарным. В свое время в редакциях московских киножурналов существовал один дедлайн для всех авторов и сдвинутый на несколько дней вперед — для Рубановой: она до последнего не выпускала свои тексты из рук, доводя их до совершенства.

Когда я начинал свою жизнь в профессии, Ирина Рубанова уже была в ней признанным авторитетом. И оставалась до наших дней: свидетельство — ее недавно вышедшая в издательстве «Сеанс» книга об Ингмаре Бергмане, где анализируется не только его кинематографическое, но и театральное творчество.

Помимо научной и критической работы Рубанова внесла серьезный вклад в советское и российское кино в несколько ином качестве — как минимум на двух его этапах.

В 1986–1990 годах она работала заместителем председателя конфликтной комиссии по творческим вопросам Союза кинематографистов. Это было детище перестроечного Пятого съезда, призванное реабилитировать и вернуть зрителям «полочные» фильмы, запрещенные советской цензурой. Их оказалось более 250. Меня назначили председателем комиссии, в ней работало много прекрасных людей, но не факт, что мы бы справились, если бы не Ирина Ивановна, ставшая и мозгом, и душой этой акции.

А с 1992 года в течение пятнадцати лет она точно так же была мозгом и душой фестиваля «Кинотавр», выполняя работу программного директора. Тут особенно пригодились ее личные и деловые качества — тот самый перфекционизм, бескомпромиссность, а также любовь к прекрасному.

И даже колючий нрав, проявлявшийся, когда требовала ситуация, тоже стал частью ее имиджа.

В последние годы Ирина Ивановна болела и жила у дочери в Париже, где и скончалась в кругу родных и близких. Несмотря на хорошие условия и уход, она тем не менее рвалась в Москву, в своей домашний кабинет, почти до потолка заваленный рукописями и архивными материалами. Ее последним проектом было дописать начатую много лет назад книгу об Анджее Вайде. Она близко дружила с ним, как и со многими другими польскими кинематографистами, но ей не хватало записей старых интервью с классиком. Друзья и близкие, представители издательства говорили: «Что вам стоит дописать книгу, вы о своем герое как никто все знаете!» Но она настаивала: нет, мне надо в Москву, да и дом мой там, а не в Париже. Но сил на перелет уже не было.

Андрей Плахов