реформа энергетики
В прошлую субботу глава РАО "ЕЭС России" Анатолий Чубайс показал президенту России инвестиционную программу развития своего ведомства, которая в несколько раз превышает бюджет некоторых развивающихся (хоть и бурно) стран бывшего СССР. О том, как во время разговора Анатолий Чубайс скандалил с Владимиром Путиным,— из сочинской резиденции президента России "Бочаров ручей" специальный корреспондент Ъ АНДРЕЙ Ъ-КОЛЕСНИКОВ.
Анатолий Чубайс прежде всего заявил президенту, что решения, которые "за последние несколько месяцев были приняты руководством РАО ЕЭС, крайне принципиальные!". Впрочем, когда Анатолий Чубайс объявляет о своих решениях, из уст его звучат обычно такие лестные и многозначительные оценки, что слово "принципиальные" просто пугало своей невыразительностью. Анатолию Чубайсу потребовалось настоящее мужество и подлинное самоограничение, чтобы заменить на него (в последний, очевидно, момент) слово, например, "исторические". Но потом его все-таки прорвало:
— Сам по себе это документ для нас, с одной стороны, непростой для реализации, а с другой стороны, по масштабу и по значимости для энергетики... — он помялся и снова не смог совладать с собой.— Да и не только для энергетики! ...Да, он совершенно беспрецедентный. Размеры программы 2,1 триллиона рублей!
Анатолий Чубайс, впрочем, оговорился, что программа пятилетняя. Но это были еще не все достоинства принятого им решения. Анатолий Чубайс продолжал их с наслаждением перечислять:
— Программа сбалансирована с точки зрения генерации, топливного баланса и регионального спроса, сориентирована на прогноз спроса, а самое главное — она просчитана по источникам финансирования... Причем этот расчет мы завершили несколько дней назад, когда правительство одобрило проект бюджета на 2007 год, в том числе там есть часть, которая касается нас. Мы понимаем, откуда будем получать финансовые ресурсы для того, чтобы ее реализовать.
Пока, впрочем, получалось, что инвестиционная программа сформирована в расчете на бюджетные деньги. Господин Путин обратил на это внимание:
— Анатолий Борисович, несколько лет назад, когда вы формулировали саму идеологию преобразований в сфере электроэнергетики, вы говорили, что без этих реформ развивать электроэнергетику будет невозможно, нужно привлекать частные инвестиции — и иностранные, и российские. Насколько я понимаю, сегодня компания рассчитывает на получение государственного финансирования, что вызывает некоторые вопросы. Есть некоторые противоречия между тем, что было в начале, и на сегодняшний день?
Надо было видеть Анатолия Чубайса в этот момент. Он жадно слушал каждое слово господина Путина. Он понимал, что именно сейчас, а не в правительстве и не в Госдуме происходит утверждение его программы. Она вдруг оказалась под угрозой. Не отдельные ее пункты или позиции — президент России, было очевидно, готов зарубить ее всю целиком.
Это было более чем реально. Президент уже вошел в комнату раздраженным. Этого нельзя было не заметить. Несколько минут до этого он потратил на то, чтобы договориться о встрече с президентом Белоруссии Александром Лукашенко, который отдыхает здесь же, в Сочи (потому что, если разобраться, ему больше и негде, если ему во время работы снится море. Даже арабские страны будут долго думать, прежде чем решатся принять его, рискуя поссориться с кем-нибудь из своих влиятельных друзей).
Так вот, господин Лукашенко что-то не откликался, и Владимира Путина это, видимо, злило (ему, наверное, казалось, что можно крикнуть погромче — и господин Лукашенко через полминуты появится, на коньках и с клюшкой, хлопнет его по плечу и побежит дальше, искать счастья у чужих ворот).
Когда Александр Лукашенко узнал, что его все-таки еще кто-то ищет, он очень обрадовался и сразу приехал в "Бочаров ручей", да еще и извинялся, что отрывает коллегу от более важных дел. Такое самоуничижение, впрочем, не сказалось благотворным образом на ходе беседы, в которой господин Путин, по данным Ъ, попробовал убедить президента Белоруссии все-таки расстаться с "Белтрансгазом" за те деньги, которых он реально стоит, а не за те, которые хочет выручить за него господин Лукашенко.
Взамен господин Путин мог сделать формулу цены на российский газ более приемлемой для господина Лукашенко — учитывая, что если сделка по "Белтрансгазу" состоится, то "Газпром" будет продавать газ, по сути, самому себе. Впрочем, на акт самоуничижения у Александра Лукашенко ушли, очевидно, все морально-психологические силы, и на созидательный разговор по "Белтрансгазу" их уже не осталось. Эта встреча стала, судя по всему, последним предупреждением Владимира Путина Александру Лукашенко. У президента России, в свою очередь, нет теперь никаких морально-психологических препятствий, чтобы поближе к зиме резко повысить Белоруссии цены на российский газ.
Между тем, когда господин Путин намеревался зарубить инвестиционную программу Анатолия Чубайса, этого разговора еще не произошло. Владимир Путин только готовил себя к его неизбежности — и раздражался уже только от этого.
Но и Анатолий Чубайс был готов к разговору с Владимиром Путиным. Президенту России в субботу днем достался, может быть, самый серьезный противник из числа нынешних руководителей народного хозяйства. На вопрос, нет ли противоречия между программой частных инвестиций и намерением найти деньги на ее реализацию в госбюджете, он тут же ответил:
— Нет, здесь нет противоречия — ни по сути, ни по объему. Постараюсь обосновать свою позицию. Концепция реформирования, как вы прекрасно знаете, мы как раз у вас ее обсуждали, и вы ее поддержали... базовый принцип состоит в том, что генерация — это конкурентный сектор, который должен проходить в рыночном регулировании, нужно привлекать частные инвестиционные ресурсы...
— Это прежде всего тепловая генерация? — увлекшись, переспросил господин Путин.
— Ну да, правильно! — увлекшись, воскликнул господин Чубайс и даже одобрительно кивнул.
Так просвещенный учитель бывает доволен, когда ученик, от которого давно никто ничего не ждет, вдруг выдает что-то такое, от чего вдруг всем становится ясно: а ведь парень не безнадежен!
— А распределительные и прежде всего магистральные сети должны остаться под контролем государства. В законе даже написано, что доля государства должна быть увеличена до 70%. Хотя про проценты можно спорить,— сказал Анатолий Чубайс и, подумав, решил на всякий случай добавить: — Но никто не спорит. Все согласны.
Он хотел сказать, что Владимиру Путину тоже и начинать не стоит.
— Собственно говоря,— продолжил Анатолий Чубайс,— в этой логике мы вышли на всю инвестиционную концепцию, что значит: тепловая генерация идет за частными деньгами, а магистральные сети должны получить бюджетную поддержку. Если можно, я бы назвал цифры, которые расставят сразу все на свои места. Программа пятилетняя, ну, возьмем ближайший год, 2007-й, объем программы составляет 715 млрд рублей...
— А куда же будут направлены деньги, вырученные от приватизации тепловой генерации? — резко перебил его господин Путин, в голову которого, очевидно, пришла новая масштабная догадка.— Может, в этом и будет смысл? Выручить деньги от приватизации и направить эти средства на развитие сети, в том числе и магистральной?
— Практически почти так! — воскликнул Анатолий Чубайс, и эту фразу сразу можно занести в любой учебник по психологии менеджмента, в главу, где рассказывается об особенностях общения подчиненного с начальником.— Только с одной поправкой!
И он объяснил, что на самом деле все, конечно, совсем не так:
— Прежде всего надо направить средства на саму генерацию, ее же тоже нужно развивать!
И больше он так и не дал вздохнуть Владимиру Путину.
— Если из 715 млрд рублей будущего года итоговое решение по бюджету составляет 41,5 млрд рублей, практически все остальное — это внебюджетные средства. Соотношение 1 к 15, даже к 20! В этом смысле львиная часть ложится не на государство, не на бюджет, и мы не ставили такой вопрос перед бюджетом! В той части, которая решена, на мой взгляд, это разумный компромисс, без обременения бюджета чем-то непосильным! Повторю еще раз: львиная часть финансирования — это действительно частные ресурсы, которые, собственно, и есть сердцевина всей концепции реформ!
Господину Путину оставалось только обреченно кивать.