За тот сравнительно небольшой период, когда не выходила наша газета, новое правительство (если без иллюзий, оно уже действительно отнюдь не прежнее, хотя все новое, как известно, — это лишь хорошо забытое старое) успело-таки принять решения, способные заметно изменить хозяйственную обстановку. Мы имеем в виду прежде всего два документа. Первый — постановление правительства о регулировании цен. Второй — телеграмма ЦБ о новом подходе в отношениях с коммерческими банками.
По порядку. Нового премьера склонны подозревать в консерватизме. Видимо, не без оснований. Консерваторов от нашей экономики, в свою очередь, принято ругать. И поэтому научной редакции Ъ неловко даже перед собой признать, что расширение круга товаров производственно-технического назначения, по которым ограничивается рентабельность, может улучшить текущую конъюнктуру. Тем не менее, это скорее всего так, и вот почему.
Во-первых, эта мера действительно способна ограничить инфляцию. Дело в том, что прибыль, ставка которой и ограничивается, уже давно перестала выполнять функцию источника расширенного воспроизводства. Напротив, на прибыль приходится все больший объем выплат зарплаты и премий персоналу. С введением в действие нового порядка выплаты наличных будут ограничены как со стороны себестоимости, так и прибыли. В итоге возможно замедление самой неприятной разновидности инфляции — инфляции издержек.
Во-вторых, ограничения по рентабельности способны приостановить развитие нового платежного кризиса. Сейчас сумма неплатежей вновь, как и летом, достигла отметки 3000 млрд руб. И хотя пока депрессивное воздействие "новых" неплатежей на экономику слабее прежних — из-за меньшего их удельного веса в общей денежной массе — оно имеет тенденцию к усилению. Поэтому чем быстрее вмешательство, тем меньшими расходами оно обернется.
Есть, впрочем, у этой меры и крайне неприятные стороны. Что ни говори, но при свободных ценах предприятия торговали за деньги. Сейчас же вновь на горизонте замаячил унылый и незатейливый до идиотизма призрак бартера. Кроме того, ограничения по рентабельности распространены на довольно широкий круг потребительских товаров. При этом намерений ограничивать эмиссию от начальства что-то не слышно, скорее напротив, кредит будет расти. А это значит что не будет не только товаров по ограниченным ценам, не будет даже до боли памятного дефицита, все моментально инфильтруется из захиревшей госторговли в окрепший неподконтрольный оборот. И плакали, что называется, ваши денежки.
А кстати: этого и следовало ожидать. В конце прошлого года Ъ неоднократно писал, что российская экономика не может развиваться иначе, как по принципу stop-go. Вот, будьте любезны, "stop" (а кому нравится — "go").
В том же ключе — телеграмма ЦБ, устанавливающая новый минимальный капитал для коммерческих банков. Отныне все они, обладающие капиталом менее 100 млн руб., превращаются в кредитные товарищества, которым запрещены операции со средствами населения.
Вообще-то, пока никакой трагедии в этом нет. Почему бы, собственно, не избавить мелкие банки с ненадежным положением от риска проводить операции со сбережениями граждан. Ведь последние очень болезненно относятся к каким бы то ни было злоключениям своих средств. Кроме того, виден и антиинфляционный эффект: средства людей все равно в нужном для них объеме будут помещены на счета, правда в других банках. Значит, денежная база не изменится. Но при этом мелкие банки, оперативно проникающие в самый разнообразный бизнес и быстро оборачивающие деньги, уменьшат объем операций. Снизится кредитный мультипликатор, а вслед за ним и денежная масса.
Но ведь при этом и клиентура останется без оборотных средств — а значит, пострадает мелкое предпринимательство. Может быть, это имел в виду Виктор Черномырдин, демонстрируя свое пренебрежение к лавочникам?
А.Ш.