"Что же дальше?" На этот трудный вопрос, интересующий не только политиков, экономистов и представителей делового мира, уже к следующему понедельнику может быть дан более или менее определенный ответ. К 7 февраля, в соответствии с распоряжением премьера, должны быть подготовлены документы, которые определят экономическую политику российского правительства на предстоящий год, а возможно, и на более отдаленную перспективу: доклад Минэкономики о состоянии экономики России в 1993 году и перспективах ее развития на 1994 год, концепция федерального бюджета на следующий год, анализ хода выполнения принятой еще в августе правительственной программы "Развитие реформ и стабилизация российской экономики". Они составят документальную базу намеченного на 17 февраля заседания правительства страны, в повестке дня которого будет стоять только один вопрос — "О положении российской экономики и перспективах ее развития на 1994 год".
Однако наибольший интерес представляют не столько эти материалы, сколько проект доклада, который готовит к указанному сроку аппарат первого вице-премьера Олега Сосковца. Его направленность определит и характер решения, проект которого также готовится аппаратом Сосковца.
По сути, именно в предстоящие семь дней станет ясно, произойдет ли кардинальный поворот в экономической политике правительства России. В прошедшие выходные была завершена работа над аналитическим докладом с предложениями о внесении изменений в существующий экономический курс, участие в котором приняли представители десяти экономических институтов (см. стр. 3). От того, в какой степени эксперты правительства, ожидающие от экономистов-теоретиков альтернативной концепции экономической реформы, используют эти предложения при подготовке выступления премьера, и зависит, насколько резко произойдет этот поворот и произойдет ли он вообще.
Тем не менее уже сейчас ясно, что значительная часть из предложенных мер будет включена в проект. Специалисты правительства при этом исходят прежде всего из необходимости внесения корректив в промышленную политику, ставшую "падчерицей" финансовой стабилизации, — стержня формально ныне действующей программы "Развитие реформ и стабилизация российской экономики", решающую роль в разработке которой сыграло возглавляемое в то время Борисом Федоровым Министерство финансов. Почти 50-процентное падение промышленного производства с 1989 года, давшее ряду независимых экспертов основания для сравнения нынешнего экономического спада в России с "великой депрессией" 1929--1933 гг. на Западе, помимо очевидной угрозы роста безработицы несет и перспективу сужения инвестиционной емкости рынка в связи с разрывом целого ряда технологических цепочек из-за последовательной остановки производства. В этих случаях, как считает один из независимых экспертов Министерства экономики, "можно уже говорить о необратимой деиндустриализации". По его мнению, предстоящий год определит, по какому пути пойдет страна: станет ли ориентироваться на модель, предполагающую вхождение в систему мирохозяйственных связей по узким секторам сырьевого рынка (как, например, Австралия), или попытается утвердиться и как производитель промышленной продукции более высокой степени обработки. По оценке представителя одного частного исследовательского центра, вероятность реализации той или иной модели составляет примерно 60 к 40 в зависимости от того, как правительство будет решать проблему инвестиций. В том случае, если оно будет твердо придерживаться принципа "неинфляционного экономического роста", как в свое время заявлял советник гайдаровского правительства Алексей Улюкаев, вероятность первого варианта будет повышаться, а перспектива преодоления спада отодвинется на конец 1995 года, когда удельный вес добывающих отраслей в структуре промышленного производства в пересчете на мировые цены составит не менее 60%.
Ситуация в стране, однако, развивается более драматично, чем два года назад представлялось сторонникам "шоковой терапии". "Сегодня и завтра будущее реформ будет зависеть только от способности восстановить экономический рост", — считает теперь Егор Гайдар. В принципе совпадает с этой точкой зрения и мнение более умеренного Олега Сосковца: "Без повышения инвестиционной активности мы не выйдем из того состояния, в котором находимся. Это - позиция правительства".
В то же время российское правительство опять так и не выдвинуло ни одного значительного проекта улучшения инвестиционного климата в стране. Ориентированная исключительно на краткосрочные цели сокращения бюджетного дефицита налоговая система и финансовая политика в целом, подавляя деловую активность негосударственного сектора экономики, подрывает единственно надежную основу здорового экономического роста. Тем самым на перспективу сохраняется неизбежность значительного государственного вмешательства в экономику. Как заявил вице-президент американского Фонда наследия Ким Холмс, перефразируя слова министра жилищного и коммунального хозяйства США Джека Кемпа, "жесткий курс — не выход из положения: Россия нуждается не в подавлении предпринимательского духа, а в быстром экономическом росте и развитии". В связи с этим вероятный на данном этапе отход от жестких монетаристских стандартов, устанавливаемых международными финансовыми организациями, может быть оправдан только в том случае, если сможет приблизить решение главной задачи, стоящей перед российским правительством, — на обломках плановой системы сформировать