 |
ФОТО: ИЛЬЯ ПИТАЛЕВ  |
Юрий Евдокимов, губернатор Мурманской области. Нет никакой разницы — они все больные люди и отличаются завидной изощренностью. Уверен, что они в какой-то степени наркоманы.
Гарри Каспаров, лидер Объединенного гражданского фронта. Радикальные исламские террористы страшнее, ведь их деятельность носит системный характер. А "проблему Черкизовского рынка" можно решить внутри страны, так как это результат внутренней политики власти.
Алан Багиев, замминистра по делам молодежи Северной Осетии. Они равны. В Чечне боевики не выказывают кавказский менталитет, они так же далеки от традиций Кавказа, как и московские скинхеды от русских.
Владимир Катренко, зампред Госдумы. Опаснее индивидуалисты, они страдают комплексом неполноценности и ищут способ выразиться. А мусульманские террористы не отличаются от других, просто у них идея другая.
Франц Клинцевич, замруководителя фракции "Единая Россия". Русские террористы страшнее, потому что не понимают, что делают. А с чеченским терроризмом можно бороться, улучшая жизнь в Чечне.
Владимир Васильев, председатель комитета Госдумы по безопасности. Нельзя делить террор по национальностям. В преступлениях часто участвуют люди разных национальностей: заказчик один, исполнитель другой.
Исса Костоев, член Совета федерации от Ингушетии. Русские. Терроризм на националистической основе в тысячу раз опаснее, чем политический. И он поворачивается против русских в регионах. В Москве напали на кавказца, а в Дагестане русским будет сложнее.
Алексей Малый, президент Академии современного строительства, в 1995-1997 годах генпредставитель "Внуковских авиалиний" на Северном Кавказе. Чеченцы, для них терроризм — это образ жизни. Они всегда жили набегами, у них терроризм профессиональный. А у русских эпизодический: появилось недовольство — они бомбу взорвали.
Николай Севастьянов, президент, генеральный конструктор корпорации "Энергия". И русские, и чеченские страшны, ведь в результате все равно смерть.
Анатолий Шкирко, предправления Всероссийского союза инвалидов силовых структур. Опаснее те, кто действует обособленно. Методы у всех террористов одинаковые, но они отличаются целями и оргструктурой.
Адольф Шаевич, главный раввин России. Мусульманские, потому что они идейные. Мусульмане оправдывают свои действия, прикрываясь Аллахом, а действия славян носят спонтанный характер. Говорить о зарождении русского терроризма еще рано.
Александр Торшин, зампред Совета федерации, председатель комиссии по расследованию бесланского теракта. Самые страшные — несистемные террористы. Они не принадлежат к группировкам, их никто не посылает на убийство и оружие не выдает, их сложнее всего вычислить.
Рамазан Абдулатипов, чрезвычайный и полномочный посол России в Таджикистане, в 1998-1999 годах министр национальной политики. Те, кто действует стихийно. Когда граждане видят равнодушие власти, некоторые из них начинают решать вопросы по своему пониманию. Боюсь, это может привести к погромам на религиозной и национальной почве.
Зияд Сабсаби, зампред правительства Чечни. Взрыв на Черкизовском рынке — это уже не терроризм, а фашизм. Такие люди, как Копцев и эти студенты, особенно опасны, так как не входят в террористические организации. Они не знают, как выразить свою неприязнь, и делают все, что взбредет в голову.
Петр Дейнекин, в 1991-1998 годах главком ВВС России. Американские. США претендуют на главенствующую роль в мире, а сами бомбят мирные города. Разве это не терроризм? А чеченцы — мирный народ. И не надо разделять террористов по вероисповеданию или национальности. Террористами движет страсть к деньгам или славе.
Геннадий Селезнев, независимый депутат Госдумы. Страшнее одиночки, ведь никто не знает, что у них на уме. И если спецслужбы еще могут предотвратить организованный теракт, то одиночку вычислить никто не сможет. Думаю, властям пора задуматься о том, что в интернете можно свободно прочитать, как изготовляются бомбы.
Владимир Шаманов, президент Ассоциации героев России, советник министра обороны РФ. Любой террорист страшен — и управляемый, и самоучка. Сейчас террористы не имеют национальности и неповторимого облика.
Александр Кутиков, музыкант группы "Машина времени". Я боюсь тех, кто ими управляет, и не верю в русских террористов-одиночек.
Иосиф Пригожин, продюсер. Я боюсь дураков и среди русских, и среди чеченских террористов. Еще я стал бояться сотрудников правоохранительных органов, у которых нет никакого стимула бороться с терроризмом. Мне страшно оттого, что милиционер может не достать вовремя свой пистолет.
Елена Андреева, президент холдинга охранных предприятий "Бастион". Страшнее те, у которых финансирование лучше, сейчас это арабский терроризм. Националистическая молодежь непрофессиональна, у них нет таких денег на подготовку, а организации могут использовать новые технологии.
Сусанна Дудиева, лидер комитета "Матери Беслана". Разницы нет, тех же чеченских террористов готовят русские и иностранные наемники. И чеченские, и русские террористы должны отвечать по всей строгости закона.
Юнус Камалутдинов, председатель Всетатарского общественного центра. Русские страшнее. Опасность русского фашизма в том, что он развивается при попустительстве власти.
Ольга Вдовиченко, председатель внешнеторгового объединения "Машиноимпорт". Зомбированная молодежь страшнее. Уверена, что за студентами, взорвавшими рынок, стоят старшие "товарищи".
Александр Проханов, главный редактор газеты "Завтра". Страшнее сетевые террористические организации. Времена классических террористических организаций типа РНЕ уходят в прошлое.
Дмитрий Герасимов, в 1992-1994 годах командир группы "Вымпел". Организованный террор можно хоть как-то держать под контролем, а за одиночками проследить невозможно. Спецслужбы чаще обращают внимание на лиц нерусской национальности, поэтому русские теперь более опасны — каждому прохожему в дипломат не заглянешь.
Николай Козицын, атаман Всевеликого войска Донского. Одиночки-непрофессионалы. Я не верю, что студенты совершили теракт на межнациональной почве, для этого у них не хватает мозгов. Там личный конфликт.
Дмитрий Зеленин, губернатор Тверской области. Неизвестные. Раньше мы знали врага в лицо, например, "Аль-Каиду". Теперь терроризм вышел на улицу в студенческом обличии. Это серьезный сигнал государству.
Абдрашит-хазрат Самигуллин, имам-хатыб, мечеть "Нурулла" (Татарстан). Русские фашисты страшнее. Мы не знаем, кто стоит за ними, в какие формы выльется их деятельность. Но и приезжие ведут себя неправильно, им часто не хватает культуры, они ведь не элита своего народа.
Виктор Тридрих, президент холдинга "Виро", член РСПП. Чеченцы, это ведь политический терроризм. А наиболее страшные теракты базировались на достижении политических целей.
Миясат Муслимова, начальник информационного управления президента Дагестана. Не знаю, это выбор между смертью с акцентом и без.
Николай Безбородов, член комитета Госдумы по обороне. Доморощенные. Против организованных есть система борьбы, их действия как-то можно предугадать. А что взбредет в голову нашим, предугадать сложно.
|
ВОПРОС НЕДЕЛИ / ШЕСТЬ ЛЕТ НАЗАД*
1 сентября дети пойдут в школу — "место большого скопления людей". Ирина Хакамада, вице-спикер Госдумы. Конечно, боюсь. Но не из-за того, что где-то что-то взрывается, а из-за невнятности происходящего. Мало того что у нас любят замалчивать информацию, так еще никогда не ловят виновных. Любовь Кезина, председатель комитета образования Москвы. Никакой опасности для школьников нет. Во всех школах есть охрана, введен режим усиленной бдительности, и даже на прилегающих территориях дети находятся под присмотром. Дмитрий Белялов, капитан, сотрудник ОВД "Гагаринский". Не боюсь, наша школа расположена на подведомственной нам территории. Там учится много детей наших сотрудников, и родители выбрали хороших охранников. Малик Сайдуллаев, гендиректор концерна "Милан". Боюсь, потому что они чеченцы. Я отправил их учиться за границу: не хочу, чтобы они учились в стране, где детей преследуют только за то, что они чеченцы. Александр Борисов, гендиректор чайного дома "Гранд". Я не просто отпускаю, я гоню своих двух сыновей в школу! Школу ничто не заменит, другие методы обучения детей неэффективны. Александр Музыкантский, министр правительства Москвы. А потом что, на метро не ездить? Мэрия планирует ввести постоянные посты ГУВД в школах, либо заключим договор об охране школ с охранными организациями. Валентина Толкунова, народная артистка России. Если бы я могла, то отправила бы своего ребенка в сельскую школу. Там вообще люди чище. * Должности указаны на момент опроса |