 |
Условия взятия денег можно узнать из западной прессы. Например, 5 марта 1972 года газета The New York Times писала, что экономические планы на год СССР начал проваливать уже весной в связи с очень суровой зимой, погубившей озимые и нарушившей нормальную работу многих промышленных предприятий; наиболее насущной задачей советской экономики стало получение кредита в $1,5 млрд от Японии на развитие Сибири; желание советских властей непременно получить эти деньги, несмотря на политическую двусмысленность ситуации, свидетельствует о том, что в стране катастрофически не хватает капитала.
11 мая эта же газета указывала, что неспособность Киссинджера добиться успеха на переговорах с Брежневым в Завидове связана с чрезвычайно жесткой советской позицией, и свидетельством жесткости СССР является его желание получить кредит в $1 млрд у европейской банковской группы под такой низкий процент, который едва покроет издержки банка по выдаче кредита,— не больше 3/8 процентного пункта выше ставки LIBOR. 23 декабря было сообщено, что кредит будет выдан, но только в объеме $300 млн и под более высокий процент; как подчеркивалось в газете, "история с кредитом является тестом на способность конкурирующих между собой западных финансовых институтов противостоять советскому давлению".
21 декабря 1973 года The New York Times цитировала первого заместителя министра внешней торговли СССР Семичастнова, который указал, что советская сторона выполнит свои обязательства по поставкам нефти Западу, но исключил возможность увеличения поставок для борьбы с мировым нефтяным кризисом. Семичастнов подчеркнул, что в 1972 году СССР поставил капиталистическим странам 45 млн т нефти, а социалистическим — 62 млн т, и "выразил надежду, что деловые круги и прогрессивные силы США не дадут поставить под угрозу советско-американские проекты в Сибири — эта угроза связана с ограничением выдачи крупномасштабных государственных кредитов США Москве". Семичастнов также объявил, что американская сторона согласилась дать СССР госкредит в $47 млн на строительство международного торгового центра в Москве.
24 мая 1974 года та же газета цитировала конгрессмена Уильяма Коттера, который заявил, что 6% годовых по госкредиту в $180 млн, предоставленному СССР для строительства комплекса по производству удобрений, "является оскорблением для миллионов простых американцев, которые платят по кредитам значительно больше". Конгрессмен также заявил, что выгода от кредита для США является мифом, так как СССР не брал на себя обязательства экспортировать удобрения в Америку.
7 октября 1986 года газета Financial Times сообщила, что финский министр финансов Эско Оллила призвал немедленно решить проблему погашения профицита Финляндии в торговле с СССР, который составляет 4 млрд финских марок в год, иначе западные страны обвинят Финляндию в нечестной деловой практике, сочтя эти деньги беспроцентным и бессрочным кредитом Советскому Союзу.
В общем, с предоставлением денег Западом советским властям всегда были проблемы. Даже тогда, когда деньги давались частными банками, вопрос считался политическим, привлекал внимание общественности и прессы. А уж о тех случаях, когда деньги давались правительствами за счет налогоплательщиков, и говорить не стоит. СССР с западными странами и Японией бесконечно препирались и о размерах кредитов, и об их стоимости, и об их целях. При этом проблем было предостаточно и в период резкого роста цен на нефть, как в 1973 году, и в период не менее резкого их падения, как в 1986 году. СССР иностранные деньги нужны были всегда. Западные правительства могли успокаивать себя разве что тем, что мировой лидер нефтедобычи не может не расплатиться по долгам, поэтому ему в отличие от африканских или латиноамериканских стран давать деньги относительно безопасно с финансовой точки зрения.
В итоге расплатиться удалось, однако для этого потребовались целых две реструктуризации советского долга странам Парижского клуба — в 1996 и 1999 годах. В последние годы российские власти вспомнили советский опыт — это было естественно, речь-то шла о советских долгах. Россия указала, что платит по этим долгам значительно больший процент, чем по таким же долгам платят страны G7, поэтому необходимо срочно (точнее, досрочно) расплатиться. Подразумевалось, что речь идет чуть ли не о капиталистической эксплуатации российских трудящихся западными правительствами — в советские времена пропаганда любила утверждать, что империалистические державы навязывают развивающимся странам свои деньги на кабальных условиях, чтобы нажиться на процентах.
Досрочный возврат долга сам по себе превратился в торг. Когда речь зашла о досрочном возврате первой части долга, Россия настаивала на премии за досрочность. Западные страны в ответ указали, что теряют на такой операции деньги, поэтому необходима не премия, а штраф. Мол, у России достаточно денег, раз она так жаждет заплатить вперед, а вот у западных правительств и налогоплательщиков — нет. На первый раз сошлись на нулевом варианте — ни премии, ни штрафа. Но сейчас Запад все-таки добился штрафа. На прощание обменялись уколами (Россия представила случившееся как свидетельство небывалого успеха своей финансовой политики, а кредиторы дали понять, что все дело в ценах на нефть, то есть деньги взяты у самих западных налогоплательщиков) и на этом завершили советскую долговую эпопею.