Персоны Русского театра

Вчера Русский музей открыл в Мраморном дворце "Театр прославленных мастеров". Выставка, посвященная Александринскому театру — по случаю 250-летия со дня подписания императрицей Елизаветой Петровной указа об учреждении государственного театра в России, представляет около тысячи экспонатов из коллекций самой Александринки, Русского музея, петербургских Театрального музея и Театральной библиотеки, Третьяковской галереи, Музея Тропинина и Пушкинского дома.

       Экспозиция в Мраморном дворце — один из пунктов юбилейной программы Александринского театра, считающегося правопреемником первой русской императорской труппы. Открывали выставку между ритуалом освящения отреставрированного театра православным митрополитом и торжественным юбилейным вечером. В Мраморном дворце истории Александринского театра отвели шесть залов. Хронология экспозиции — от факсимильной копии того самого указа, подписанного Елизаветой 30 августа 1756 года, до группового фотопортрета современной труппы Александринки. Фактура — какая и положена в таких случаях. Сценические костюмы — к примеру, черный бархатный, в котором Каратыгин играл в 1840 году Гамлета, или неправдоподобно огромные, великанские костюмы Варламова. Аксессуары и бутафория. Милые театральные сувениры, веера со сценами из спектаклей, фарфор: тарелки с изображением Александринки и чайные пары с портретами актрис. Бриллиантовый орден Самойлова и страусовый веер, поднесенный публикой Жулевой. Эскизы костюмов и декораций работы Головина и Добужинского. И, конечно, скульптурные, живописные и фотопортреты актеров. Часто снабженные комментариями классиков, будь то Пушкин, Фонвизин, Сухово-Кобылин или Тургенев. Очень юная Колосова в костюме амазонки. Семенова в роли Клитемнестры. Портрет Яковлева с известным комментарием: "До него истинные чувства не были знакомы актеру". Есть работы Брюллова, Кипренского, Крамского. Театральные комментарии начала XIX века категоричны, рецензенты будто выстраивают иерархию, пишут правила, по которым следует не просто оценивать актеров, но и относиться к ним.
       В одной из первых витрин — портреты Ивана Дмитревского, огромная стеклянная табакерка актера и слова Фонвизина о том, что именно он показал, какой же степени уважения может достичь актер при соответствующем образовании и отношении к своей профессии. Очень скоро, уже во второй половине XIX века, литераторы начинают обращаться к актерам не поучительно, а на равных. В залах, посвященных XX веку, актерская история в Александринском театре не то чтобы меркнет, но оказывается потеснена режиссерами и художниками, взявшимися за преобразование и своей профессии. Теперь они хотели быть авторами спектакля.
       В любом случае выставка в Мраморном дворце оказывается историей сценического искусства или закулисных интриг. Организаторы просто хотели "как можно полнее представить крупнейших актеров, режиссеров и театральных художников, служивших в легендарном театре". Но оказалось, что набор персоналий способен на свою игру. Выставка получилась об истории стремительного становления общественного статуса актерской профессии в России. Отсюда это обилие адресных юбилейных папок не только от восторженных зрителей, но даже от Государственной думы. Отсюда и это превращение в драгоценные вещи шутливых актерских затей — от занавеса, сшитого из наградных лент, полученных от поклонников, до скатерти из дома Тиме с вышитыми на театральном холсте автографами. Этой скатертью в Мраморном дворце покрыт знаменитый стол-"сороконожка" из дома Варламова — комического актера, дяди Кости, который заставил себя не только любить, но и уважать.
       ЕЛЕНА ГЕРУСОВА