медиарынок
Как уже сообщал Ъ, 16 августа Печерский районный суд Киева признал право собственности совладельца группы "Приват" Игоря Коломойского на 70% акций телерадиокомпании "Студия 1+1". Ответчик по делу — глава совета директоров "1+1" АЛЕКСАНДР РОДНЯНСКИЙ — на протяжении всего процесса воздерживался от официальных комментариев, отсылая со всеми вопросами к адвокатам, но сделал исключение для корреспондента Ъ МАРИИ Ъ-ХАЛИЗЕВОЙ, а также рассказал о сегодняшнем состоянии канала "1+1" и украинского телерынка.
— Было ли у вас намерение продать свою долю в "1+1"?— Я бы сказал, было намерение начать обсуждение возможной продажи. Но ни одно из условий осуществления сделки, выдвинутых нашим партнером Central Media Enterprises Ltd (СМЕ), не было выполнено, и сделка не состоялась — ни устно, ни письменно.
— Можно сказать, что вы хотели минимизировать свое присутствие на Украине?
— Не хотел. Просто это был хаотический период пост-"оранжевых" событий и предложение на тот момент было очень привлекательным и корректным. Минимизировать свое присутствие на Украине не собираюсь: это привлекательный медиа-рынок, с которого глупо уходить. "1+1" — долгосрочный проект, созданный мною с "первого гвоздя", и мы постоянно обсуждаем варианты развития всех входящих в него активов.
— Что сегодня входит в число активов "1+1"?— Кроме "1+1", в их число войдет два новых канала — "1+1 кино" и "1+1 сити". На сегодняшний день этими проектами занимается СМЕ и собираемся подключаться мы с Фуксманом (Борис Фуксман, владелец 20% акций "Студии 1+1" — Ъ) — как и в остальных украинских проектах СМЕ у нас есть опцион.
— Подводя итоги первого полугодия работы возглаляемой вами СТС Меdia Inc. (российские каналы СТС и "Домашний" — Ъ) в числе возможных вариантов развития компании вы называли географическую экспансию в русскоязычные страны. Насколько вероятен выход СТС на Украину?
— Для СТС Меdia выход на Украину не является приоритетом. На сегодняшний день у канала СТС четыре варианта возможного развития, лишь один из которых — географическая экспансия в страны, где велика роль русскоязычного контента. В случае выхода на Украину нам было бы проще приобрести уже существующий канал и создать проект, сходный по структуре аудитории с СТС. Аналогом СТС на Украине пытался стать ТЕТ. По просьбе акционера канала мы бескорыстно и без особой благодарности с его стороны посодействовали созданию концепции канала и приобретению телепродукта российских каналов СТС и ТНТ. В итоге рейтинг ТЕТа увеличился с 0,7% почти до 3,5%, но сейчас, на мой взгляд, рост остановился.
— Какие украинские каналы интересны для покупки?— Сейчас я не вижу ничего под продажу. Также как не вижу ничего, что бы активно развивалось. Собственники держат активы, ничего в них не инвестируя, и они механически растут в цене. Впрочем, есть редкие исключения, например, каналы НТН и "ТРК "Украина".
— На российском рынке существует жесткая конкуренция между каналами. Как обстоит дело на Украине?
— Кроме конкурирующей пары "Интер"--"1+1" среди лидеров назвать некого. И это притом, что на украинском телевидении фактически отсутствует такой мощный игрок как государство. В России два государственных канала — "Первый канал" и "Россия" — являются лидерами рейтинга. На Украине же есть "Первый национальный", который при наличии стопроцентного покрытия, абсолютно не интересен. Чтобы серьезно конкурировать и развиваться, нужно принять вызов, преодолеть самоизолированность и расстаться с синдромом взаимного восхищения, в котором здесь все пребывают.
— Ольга Герасимьюк была последним генеральным продюсером "1+1". Сейчас эта должность на канале фактически упразднена. Почему?
— Должность генерального продюсера осталась с тех времен, когда я назывался "гендиректор-генпродюсер". Это вышло случайно: "1+1" начиналась как производственная компания в рамках УТ-1 и в ней была важна продюсерская составляющая. Ольга Герасимьюк практически не занималась продюсированием. Она отвечала за новости и информационно-общественное вещание и не касалась тех трех четвертей эфира, которые составляют фильмы, сериалы и развлекательные программы. Сегодня главным человеком на канале является генеральный директор Юрий Морозов, который фактически держит в руках программную сетку и принимает все ключевые решения.
— Каковы ваши функции на "1+1"?— Моя функция всегда была — хранитель бренда, человек, четко отвечающий на вопрос, что подходит, а что нет. Чтобы принять эти решения, нужно ясно видеть систему координат, понимать где ты находишься, представлять себе послезавтрашнюю аудиторию канала и чувствовать ее потребности и ожидания. Но я категорически не подменяю руководство канала. Я — акционер.
— В этом году постоянный партнер СТС и "1+1" российская компания "Амедиа" начала сотрудничать с каналом "Интер", а президент компании Александр Акопов стал советником главы правления "Интера" Валерия Хорошковского. В силу ограниченности производственных возможностей компании ожидается ли конкуренция между двумя каналами за продукцию "Амедиа"?
— "Амедиа" — независимая компания и живет по законам рынка. Хотя выросла она во многом на проектах, которые создавались для СТС. Но когда СТС Media выходила на биржу, мне задавали вопрос, почему у компании такая высокая степень зависимости от одной продакшн-студии, и мы провели диверсификацию производителей контента. В свою очередь у "1+1" нет никаких обязательств ни перед "Амедиа", ни перед СТС. В прайм-тайме канала есть "Пять минут до метро" производства студии "Про-ТВ" Виктора Приходько, "Сестры по крови" от "Стар-медиа" Владислава Ряшина и "Пети Великолепного", сделанного совместно с СТС. Естественно, в случае с продукцией, сделанной для СТС, "1+1" неформально имеет право первой ночи при прочих равных. Но нужно понимать, что не все из этих проектов подходят "1+1". Например, мы изначально решили, что проект "Семейка Бобовых", созданный СТС совместно с "Амедиа", появится на "Интере". И главное — все проекты, произведенные "Амедиа" для СТС, были разработаны и продюсированы прежде всего командой СТС в содружестве с Sony Pictures. Я не знаю громких успехов "Амедиа" за пределами СТС — ни на "Первом канале", ни на "Рен ТВ". Поэтому в качестве наших новых проектов мы не сомневаемся.
— В новом сезоне в эфир "1+1" возвращается программа "Эпицентр", громко закрытая во время "оранжевой революции". Не станет ли возвращение Вячеслава Пиховшека изменой бренду и зрителю?
— Нет. Сейчас помнят только последний предвыборный период существования проекта. Но ведь "Эпицентр" начинался как достойная дискуссионная программа, из которой сейчас берут кадры с Георгием Гонгадзе, задающим непростые вопросы Леониду Кучме. У нас есть шанс показать, что "Эпицентр" — это не более чем пространство для дискуссии, где журналисты и ведущий, пользуясь завоеваниями последних двух лет, могут задавать любые вопросы главным политическим персонажам страны. Проблема ведь была не в том, что Вячеслав Пиховшек считал обязательной победу Виктора Януковича. Проблема была в том, что в программе не было альтернативной точки зрения. Теперь она появится.
— Кроме возвращения Вячеслава Пиховшека, на "1+1" появятся также ведущие, пришедшие с других каналов, — Юрий Горбунов и Наталья Мосейчук. Почему нет новых лиц?
— Это проблема не только "1+1" — украинское телевидение вообще очень бедно реальными личностями. Если вспомнить тех, кто начинал на "1+1" и на сегодняшний день являются звездами, то за эти одиннадцать лет к ним практически никто не прибавился. Алла Мазур, Людмила Добровольская, Анна Безулик и Ольга Герасимьюк всегда были реальными персонажами, которых зрители уважали и любили. На "Интере" в этом смысле очевидный потенциал имеется у Константина Стогния и Игоря Кондратюка. Вероятно, проблема в том, что здесь у людей зачастую отсутствует стремление постоянно совершенствоваться. Я чувствую это в молодых людях, добившихся первого успеха — у них наступает полное насыщение и абсолютное удовлетворение. Например, режиссер Игорь Стрембицкий, которому мы помогали и который в прошлом году получил "Золотую пальмовую ветвь" Каннского кинофестиваля за короткометражку "Путники". Тогда я задался вопросом: что он сделает после десятиминутного черно-белого технологически несовершенного, но талантливого фильма? Сделает ли он что-то вообще? Прошло два года — и ничего.