Через полтора десятилетия после распада Союза на постсоветском пространстве начинается новый "парад суверенитетов". В непризнанной Приднестровской республике говорят о своем референдуме о независимости, в Южной Осетии — о своем. В Абхазии, где референдум прошел еще в 1999 году, горячо приветствуют "братьев по оружию": правильной дорогой идете, товарищи. Новый этап должен показать, что предыдущий этап распада советского государства был на самом деле периодом его полураспада. И завершится распад только сейчас.
Между тем референдумы в Приднестровье и Южной Осетии относятся к событиям, для понимания которых принципиально важно уловить их международный контекст. Ведь настроения в Приднестровье известны давно, как и настроения в Южной Осетии. Но тогда почему референдумы вдруг решено провести именно сейчас? И откуда у "непризнанных" такая слаженность действий, как у спортсменов в синхронном плавании?
Все объясняет "прецедент Косово" и его трактовка не столько в Тирасполе и Цхинвали, сколько в Москве. На встрече с ведущими западными советологами российский президент Владимир Путин назвал вещи своими именами (см. вчерашний Ъ). Проведя прямую аналогию между Косово и непризнанными республиками в СНГ, он пообещал, что Москва начнет пересматривать свою политику на постсоветском пространстве.
Ни для кого не секрет, что понимают под подобным пересмотром. Теоретически — постепенный уход добивающихся независимости республик под крыло Москвы и их интеграцию в той или иной форме в состав России. Именно случай с Косово, чью одобренную Западом независимость можно считать вопросом решенным, становится для Москвы сигналом для перехода в решительное наступление в СНГ. Неудивительно, что сторонники идеи собственной независимости в непризнанных республиках чувствуют себя окрыленными. Ведь у невостребованной многие годы идеи наконец появился мощный локомотив — Россия. И кажется, стоит только прицепить к этому локомотиву простоявшие столько лет приднестровский, южноосетинский и абхазский вагоны — и вперед!
Однако парадокс в том, что в случае с постсоветским пространством референдумы о независимости не имеют для самой независимости никакого практического значения (в отличие от того же Косово). В перспективе эти референдумы могли бы повлечь за собой выделение из состава Молдавии и Грузии новых микрогосударств, но только если бы подобное волеизъявление было согласовано с мировым сообществом. Однако к идее приднестровской, южноосетинской или абхазской независимости в мире относятся отрицательно. Вот и получается, что референдум референдуму рознь. И сколько ни говори "халва", то есть "независимость", слаще во рту не станет.
Но тогда в чем смысл подобных референдумов? Для непризнанных республик — в том, чтобы в очередной раз показать Кишиневу и Тбилиси, какая сила стоит у них за спиной. А для Москвы — в том, чтобы получить возможность и дальше оказывать давление на руководство Грузии и Молдавии, обвиняя при этом Запад в двойных стандартах. Получается, что все могут прекрасно решать свои задачи и без всякой независимости.