«Свадьбу Фигаро» сыграли близко к оригиналу

Открытие сезона в Новосибирском оперном театре в конце минувшей недели ознаменовалось премьерным исполнением «Свадьбы Фигаро». Музыкальный руководитель и главный дирижер театра Теодор Курентзис вернул опере аутентичное звучание, а режиссер из Германии Татьяна Гюрбача и солисты ведущих театров страны, исполнившие главные партии, сделали моцартовских персонажей живыми и современными.

Премьере на Большой сцене «Сибирского Колизея» предшествовала премьера в концертном исполнении, восторженно принятая как в Новосибирске, так и на гастролях в Москве. На достигнутом результате, пожалуй, можно было и остановиться, но Теодор Курентзис рискнул пойти дальше. К премьере все инструменты в созданном им камерном оркестре были жильными, обеспечивающими безвибратное звучание, как это было в эпоху Вольфганга Амадея Моцарта. Кроме того, там, где это было необходимо, звучал клавесин или хаммерклавир (молоточковое фортепиано), а некоторые клавирные импровизации для речитативов исполнялись в оригинальной нотации, собственноручно отредактированной музыкальным руководителем театра и максимально приближенной к первоисточнику.
Господин Курентзис пригласил солистов, отвечающих его видению моцартовского замысла не только по вокальному диапазону и амплуа, но и по темпераменту, внешности, энергетике. Более органичного исполнителя партии Фигаро, чем итальянский актер Симоне Альбергини с его сочным красочным баритоном, трудно и придумать. Но главное, что все остальные солисты оказались ему под стать.
Чудесный дуэт с господином Альбергини составила восходящая звезда труппы Большого театра России 23–летняя Анна Аглатова. Маленькая, пышная, отнюдь не модельная по формату, она оказалась зато безумно подвижной и обаятельной. В каждом своем сценическом движении она идеально соответствовала внутреннему движению образа Сюзанны. Но и их порой затмевала Вероника Джиоева, спевшая графиню Розину. Красавица Джиоева равно потрясла и в проникновенных лирических сольных партиях, и в комических мизансценах в духе оперы–буфф.
Сбивали эмоциональную напряженность действия только сценография Ингрид Эрб (Швейцария) и ряд относительно неудачных мизансценических режиссерских решений госпожи Гюрбача, явно не рассчитанных на гигантские пространства сцены Новосибирского оперного театра. Декорации изображали что–то похожее на холл офиса, фитнес–клуба или отеля — строгое деловое пространство, изредка заполняющееся клерками и уборщиками в униформе. Все массовые мизансцены выглядят в нем скупыми и локальными, а потому общий почти четырехчасовой ход действия заставляет скучать.
Обычно новосибирские премьеры отличаются тем, что актерская техника или вокал хромает. Но в данном случае все произошло в точности наоборот: режиссура и сценография, типичные для современного европейского театра, стали самым слабым звеном постановки, а вокальные достоинства и красота звучания оркестра явились беспримерными по качеству. Правда, не стоит забывать, что большинство солистов были приглашенными, и как зазвучит «Свадьба Фигаро» в октябре местными силами — еще вопрос.
ИРИНА УЛЬЯНИНА