На сцене Мюзик-холла проходит III Международный фестиваль пластических театров Vertical-2006, организованный арт-центром "Берег". На открытии побывала ОЛЬГА ФЕДОРЧЕНКО.
В первом отделении Srabosti Theatre (Индия) представлял главы из "Махабхараты". Внимать представлению господина Санджайя Бхаттачарья оказалось легко и приятно. Девять эпизодов из жизни Кришны рассказали незамысловатой пластикой. Восприятие облегчали проецировавшиеся на экран кадры из индийских фильмов и задушевный мужской голос, пояснявший происходящее. Не оставила равнодушным история о "смелом поступке Кришны", который прыгнул в реку и спас мячик. Особый интерес вызвал эпизод, анонсированный как "притяжение между мужчиной и женщиной" — любовь Радхи и Кришны. Поклонников "Камасутры" ждало жестокое разочарование: все было крайне целомудренно. Кришна звал Радху посидеть под цветущим деревом, а она сопротивлялась. Ритмизованная пантомима, с помощью которой разыгрывалось действие, имеет мало общего с классической индийской хореографией. Вместо архисложного языка пластических символов очень понятные и конкретные образы: Кришна голоден (поглаживает живот), Кришна разгневан (машет кулаками).
К главному блюду — гала-концерту импровизаций — подобрались часа через три. Шоу было отлично срежиссировано, своеобразный вариант commedia dell'arte для мастеров свободной пластики. Композиции нанизывались на каркас сюжета: полусумасшедший Режиссер (Марко ди Стефано) с исступлением, достойным пушкинского Импровизатора, призывает артистов на съемочную площадку. Последовавшую сюиту сольных и массовых выступлений можно трактовать как эпизоды будущего киношедевра. Качество их разнилось, и было сложно определить, где заранее отрепетированный пассаж, а где рык души.
Господин Бхаттачарья отбил ноги в индийской дроби, соревнуясь в скорости ритма со своими музыкантами, но подобное он уже продемонстрировал в первом отделении. Участники группы "Калари-паятту" увлеченно размахивали мечами, бамбуковыми палками и перочинными ножичками. Однако четкая синхронность массовых действий выдавала длительную подготовительную работу в спортивном зале.
Но вряд ли возможно адресовать упреки в неимпровизации феноменальному создателю театра Derevo Антону Адасинскому. Его исполнительский стиль — глубоко авторский. Каждая "реплика"-движение — явление в мире неканонической пластики, недоступное никаким повторам и потому по определению являющееся хронической импровизацией. Пластически скупой эпизод, когда его герой пялится в экран, на котором разворачивается, судя по реакции, что-то вроде "Мести и закона", перекрыл все изыски индийской хореографии.
Еще один пластическо-импровизационный уникум — прима театра Derevo, ныне живущая и работающая в Риме, но не теряющая связи с коллективом Татьяна Хабарова представила фрагменты своего будущего спектакля. Шепот, шорохи и всхлипывания аккордеона складывались в причудливо-фантастическую музыку (автор и исполнитель Эвелина Петрова вживую импровизировала на сцене). Из этого звукового потока вырастала столь же причудливо-архаичная хореография. На несколько минут Хабарова перенесла публику в некий потусторонний мир, в котором, если бы мячики и падали в реку, это обретало бы черты глобальной катастрофы. Словом, проводить какие-либо сравнения этих двух мастеров с другими участниками проекта просто некорректно. Все равно что сопоставлять фильмы Эйзенштейна с продукцией Болливуда.