Дочь за отца отвечает
«Мой Марчелло»: знакомые и родственники в оммаже великому Мастроянни
28 сентября исполнится 100 лет со дня рождения Марчелло Мастроянни. В канун юбилея в российский прокат выйдет фильм из недавней конкурсной программы каннского фестиваля — «Мой Марчелло», где дочь актера, Кьяра Мастроянни, играет саму себя, страдающую от раздвоения личности и не без успеха переодевающуюся в своего отца, а Катрин Денёв играет ее мать, актрису Катрин Денёв.
Фото: Русский Репортаж
Фото: Русский Репортаж
Сначала о происхождении названия — «Мой Марчелло», «Marcello mio». Новый, 1986 год Марчелло Мастроянни встречал в Москве — он приехал потолковать с Никитой Михалковым о возможности сняться у него, возможно, в чем-нибудь чеховском. В один из дней зимних каникул парочка нарисовалась в Доме кино, где проходили новогодние елки. И Дед Мороз, которым служил дородный, бравый, румяный артист Александр Пятков (сержант в клетчатом костюме из «Тайны "Черных дроздов"»), так перевозбудился, что извинился перед ребятишками, не переодеваясь бросился к кумиру и спел ему знаменитую неаполитанскую песню «О соле мио» — «О, мое солнце!», заменяя «О соле» на «Марчелло»,— то есть выходило это самое «Marcello mio». Сцена так развеселила Михалкова, что сразу родилась одна из центральных и самая смешная сцена будущего фильма «Очи черные» со встречей итальянца Романо в уездном городе Сысоеве, где, помимо цыган, каравая, отдающей по-военному честь старухи и прочей неразберихи, стоял пожарный, в которого был наряжен Пятков, и пел «О соле мио». Правда, при монтаже Михалков решил, что тут скорее подойдет марш, поэтому в экранной версии был подложен романс «Я встретил вас, и все былое…», переаранжированный в марш и с дурацкими итальянскими словами.
«Очи черные» — очень важная картина для Мастроянни: за нее он получил приз как лучший актер на Каннском фестивале и был номинирован на «Оскар». В новом фильме Кристофа Оноре одним из самых удачных эпизодов стал эпизод со съемками итальянского телешоу, где пародируется другой фильм с Мастроянни того же 1986 года, феллиниевский «Джинджер и Фред». Стефании Сандрелли, которая дебютировала в кино в 1961-м в «Разводе по-итальянски» в компании Мастроянни, предложено выбрать из шести двойников актера, какой же из них подлинный Марчелло. Каждый двойник изображает один из шести ключевых образов актера, и Романо из «Очей черных» среди этих шести тоже есть. Но Сандрелли выбирает того, кто одет и загримирован под растерявшегося перед софитами и необходимостью впервые за 40 лет снова станцевать степ Пиппо из «Джинджер и Фред». И правильно — это не двойник, это дочь актера Кьяра, поразительно похожая одновременно и на отца, и на мать, Катрин Денёв. Но сейчас по сюжету фильма она переживает психологический казус: считает себя Марчелло, живет как Марчелло, поступает как Марчелло, курит, облокачивается о стену, смотрит поверх очков как Марчелло. В данный конкретный момент ее уход от реальности достиг высшей точки, и сказать ей, что она не Марчелло, все равно что, по меткому выражению ее матери Денёв, разбудить сомнамбулу, когда он идет по крыше.
Фото: Русский Репортаж
Фото: Русский Репортаж
Фото: Русский Репортаж
Фото: Русский Репортаж
Фото: Русский Репортаж
Фото: Русский Репортаж
Фото: Русский Репортаж
Большинство мальчишек подражают своим отцам и ждут не дождутся, когда и физически оформятся, вырастут в такого же мужчину. Половое созревание, однако, вносит свои коррективы — для простоты спишем это на пресловутый Эдипов комплекс,— и когда вроде не только характер, но и тело твоего отца тебе подносят на блюдечке, начинается бунт, желание отделиться. Проходят годы, отца уже нет, и у многих возникает период, когда мы вдруг начинаем вести себя как он. Это все психиатрия, а Катрин Денёв, носительница мудрости в этом фильме, которая и убережет Кьяру в ее опасном сомнамбулическом бреду, и придумает быстрый и единственно верный способ освободить ее от морока, скажет: «Просто она сильно затосковала о своем отце».
Если браться за тему двойничества отцов и детей, то лучшего героя, чем Кьяра Мастроянни, актриса и человек, не придумаешь. Столкнувшись с настолько поразительным сходством, легко представить себе механизм, провоцирующий и запускающий подобное превращение: актриса и режиссер Николь Гарсиа («Мой американский дядюшка»), изучая кинопробы Кьяры, дает ей совет: «Ты говоришь слишком быстро, ты сейчас включила Катрин, а ты дай мне больше Марчелло». Это и становится последней каплей: этому предшествуют и съемки в фонтане в образе Аниты Экберг из «Сладкой жизни», где нужно протягивать руки и звать: «Марчелло, иди ко мне!», и непрерывная трескотня мамы, которая переиграла со всеми и у всех, с кем Кьяре предстоит работать впервые, и Денёв безапелляционно советует ей, как работать в дуэте с Фабрисом Лукини, как играть для Гарсиа,— но основываясь на собственном опыте и собственной органике. Так что еще это лента о проблемах отцов и детей, которые, если искать рифму на отечественном материале, могли беспокоить Кристину Орбакайте.
Увы, художественно фильм, в котором помимо главных персонажей самих себя изображают также бывшие знаменитые мужья и парни Кьяры (актер Мельвиль Пупо, бард Бенжамен Бьоле), и выглядит по большей части как «Рождественские встречи Аллы Пугачевой». Дружная компашка единомышленников, в которой почти все друг другу бывшие, но не разлюбившие, а главное, не разучившиеся вместе творить, выделывают на сцене то же, что и в жизни. Поют те самые песенки, что рождались спонтанно, когда они от нечего делать бренчали на пианино в четыре руки. Отпускают те самые шуточки, что звучали в разгар веселых вечеринок и всем запомнились. Но когда эти песенки и шуточки проходят через десятки репетиций, когда, вылетевшие раз, они повторяются снова и снова — от этого все представление становится не то чтобы фальшивым, но натужным, как двадцать пятый за новогодние каникулы всплеск энтузиазма того же Деда Мороза и Снегурочки, орущих: «Ёлочка, гори!»
Учитывая формат, который выбрал Оноре, в прошлом — создатель изумительного мюзикла «Все песни только о любви» (2007) и «Прекрасной смоковницы» (2008), где в реалии современного парижского лицея была изящно перенесена канва «Принцессы Клевской»,— такой эффект был, видимо, неизбежен. Впрочем, лелушевщина, отсутствие чувства меры и желание подтвердить свою причастность ко всем важным людям и событиям своего времени, поперла из него уже давно, еще в мюзикле «Возлюбленные» (2011), где Денёв и Кьяра тоже снимались. Так или иначе, очень жаль, что вышло именно так, потому что вообще-то заявленную тему «Мой Марчелло» раскрывает прекрасно, на уровне размышления и даже лекарства работает, плюс в нем все же есть несколько вдохновенных сцен и даже линий. Ну, например, уже упоминавшийся парафраз «Джинджер и Фред»: в нем Оноре не пытается встать вровень с феллиниевским шедевром, эта сцена «Моего Марчелло» напоминает котенка, свернувшегося калачиком у памятника мертвому хозяину и видящего сон о нем. Вдохновенно сделана и вся линия дружбы Кьяры-Марчелло с британским солдатиком в исполнении как всегда трогательного Хью Скиннера («Убей своих друзей», «Mamma Mia! 2»), представляющая собой остроумный парафраз еще одного шедевра с Марчелло, «Белых ночей» (1957) Висконти по Достоевскому,— не сиропная, а волнующая, как теплый летний ветер на ночной крыше, романтичность ее сродни той, что мы получаем от самых лучших корейских дорам. Характер Марчелло — гулены, которому «всякая дворняжка при встрече сразу лапу подает»,— авторам удалось напомнить так осязаемо, словно мы и впрямь провели с ним эти два часа, и это делает картину обязательной к просмотру хотя бы в среде киноманов, тоскующих по кино эпохи фестивального бума.
Ну и самое любопытное: удалось ли Кьяре превратиться в отца? Большую часть фильма она проводит в образе Гвидо из «8 1/2»: шляпа, очки, виртуозно повторенные жесты и улыбки. И все же, как ни крути, она женщина, у нее гораздо более изящная кость, лицо, поэтому ее Марчелло зачастую выглядит словно бы загибающимся от рака. Да, в реальности от рака Мастроянни и умер, но — как всякая звезда великой эпохи — он уберег публику от этого зрелища. Публику, но не родных: Кьяра, в отличие от зрителей, видела его больным и умирающим. Это ее трагедия. Но я не уверен, что есть срок давности, который позволил бы личным трагедиям детей нарушить волю своих более мудрых отцов: завещать миру только то, что он прекрасен.
В прокате с 26 сентября
Подписывайтесь на канал Weekend в Telegram