Барочный элемент

В Меншиковском дворце IX фестиваль Early music представил гамбиста Паоло Пандольфо — суперзвезду мирового исполнительского цеха. ВЛАДИМИРУ РАННЕВУ ничего не оставалось, как признать, что концерт первой виолы де гамба стал кульминацией фестиваля.

       Начало концерта пришлось задержать из-за невероятного наплыва публики, до отказа заполнившей парадный зал Меншиковского дворца. Это могло бы насторожить: неужели приглушенно-проникновенный звук старинной виолы может привлечь такое количество народа? Но, во-первых, Паоло Пандольфо имеет славу лучшего гамбиста из ныне практикующих. А во-вторых, после исполнения им саундтрека к фильму "Все утра мира" с Жераром Депардье в главной роли его известность музыканта выплеснулась за рамки круга просвещенных меломанов, он обрел широкую популярность, такую, какую может подарить только кино.
       В Меншиковском дворце, когда маэстро прошел под аплодисменты к инструменту и начал настраиваться, признаюсь, я забеспокоился: а как же он будет играть в такой давке? Ведь звук виолы — это хрупкая и очень изменчивая акустическая материя, суть и прелесть его — в интонационных оттенках. Чтобы разобрать их смысл и ими насладиться, требуется полнейшая, вакуумная, хрустальная тишина. Но, к моему удивлению, первые же звуки сюиты месье де Сен-Коломбо (ее составил сам гамбист из отдельных пьес недавно найденного собрания композитора) словно сковали зал. Слушатели замерли. И без патетики тут уже не обойтись: игра господина Пандольфо походила на деяния чудотворца. Про технику даже нельзя сказать "виртуозная", потому что музыкант как бы перешагнул этот критерий. Он не похвалялся скоростью пассажей и мощью аккордов. В конце концов, это все не столь сложно в сравнении с другим мастерством — искусством артикуляции. Но тончайшие мелодические изгибы, их прихотливая орнаментированная графика, с легкими наплывами звучности и неожиданными провалами в едва слышимые колебания воздуха, завораживали слух. И все это акустическое богатство было к тому же освящено соответствующей риторической символикой, соответствующей духу барочной традиции: каждая интонация — элемент речи, высказывание.
       В течение двух часов концерта его виола де гамба звучала в совершенной тишине переполненного зала. Редко когда удается наблюдать такую абсолютную вовлеченность всех слушателей, тем более в такой сложный музыкальный язык. Иначе как волшебством это не объяснишь. Все-таки удивительным образом Паоло Пандольфо в своем деле удается сочетать аутентичную архаику XVIII века с современным музыкальным мышлением, нисколько при этом не "омолаживая" первоисточник. То есть не греша против строгих рамок исторического исполнительства. А секрет, наверное, в том, что музыкант просто видит в духовной жизни барочного человека и в ее отсветах — музыке Сен-Коломбо, Карла Фридриха Абеля или Иоганна Себастьяна Баха — универсальные смысловые инварианты, те, которые время не поглощает, над которыми оно не властно, иными словами, Паоло Пандольфо играет музыку не старинную, а вечную.