госрегулирование
Вчера президент России Владимир Путин провел заседание совета по национальным проектам, где пообещал поддержать отечественного товаропроизводителя всеми известными ему мерами силового характера, и встретился с учителями, ставшими лауреатами конкурса "Учитель года-2006". С подробностями о том, как Владимир Путин не решился применить к отечественным учителям те же меры, что и к отечественным производителям,— специальный корреспондент Ъ АНДРЕЙ Ъ-КОЛЕСНИКОВ.
Вчера в Кремле президент России провел масштабное совещание по реализации национальных проектов. На этом совещании были министры, губернаторы, сотрудники администрации президента, лидеры фракций Госдумы, полпреды президента и мэры российских городов. Они с большим вниманием выслушали доклад господина Путина, в котором президент сосредоточился на реализации нацпроекта "Сельское хозяйство".
В нем появились новые пункты (лучше сказать, пунктики). Сначала президент емко обозначил главную цель проекта:
— Важно, чтобы у нас было достаточно продукции.
Потом он перешел к частностям. Оказывается, ему хорошо известна ситуация на российских рынках (до этого он несколько лет не давал повода обнаружить у него это знание). Вчера выяснилось, что "на рынках главными являются полукриминальные группировки".
— Вряд ли мы добьемся успехов, если производителей сельхозпродукции будут безжалостно обирать разного рода посредники. Порой такие субъекты действуют как рэкетиры, заставляя российских товаропроизводителей за бесценок сдавать свою продукцию,— поделился он своим знанием с присутствующими.
Можно только представить, как горько им было узнать эту правду.
— То, что порой происходит на торговых рынках, можно назвать одним словом — беспредел. Это вызывает справедливое негодование граждан,— отметил Владимир Путин.
По просьбам трудящихся будет предпринят ряд действий в "поддержку отечественного производителя". До сих пор такие действия были рыночными. Но, видимо, этот потенциал исчерпан, эффект неочевиден, а сам механизм признан слишком затратным и не оправдывающим ожиданий. Теперь все будет проще. Президент потребовал от правительства немедленно принять решения, регламентирующие торговлю на оптовых и розничных рынках.
В результате не позднее 15 ноября 2006 года будут разработаны и приняты нормативные правовые акты "О порядке привлечения иностранных работников к трудовой деятельности в Российской Федерации". Президент решил отрегулировать присутствие иностранных работников на рынках страны. Визы для тех, кто приезжает в Россию на работу из стран ближнего зарубежья, будут выдаваться не более чем на 90 суток, а возможность продления их будет носить исключительный характер, и на срок, не превышающий 10 календарных дней.
Таким образом, речь уже не идет только о войне с Грузией. Война объявляется всем, кто не с нами (то есть с гражданами РФ).
— Здесь кроется много проблем, связанных с проявлениями, с которыми мы столкнулись в последнее время,— добавил господин Путин.— Мы не можем пройти мимо трагических событий последнего времени. И дело не только в Кондопоге. А что в Москве было?! А что было в других регионах?! То нападения на иностранцев, то погибают наши граждане! (неизвестно, что хуже.— А. К.). Это не в последнюю очередь результат того, что государство, региональные власти и муниципальные власти не могут до сих пор отрегулировать эту сферу деятельности. Сплошная коррупция в административном аппарате и правоохранительных органах!
Я смотрел на господина Путина и не верил, что это тот же самый человек, который десять минут назад в соседнем зале расстался с лауреатами конкурса "Учитель года России-2006".
— Учитель,— говорил им Владимир Путин,— это не просто профессия, это состояние души...
И в голосе его слышалась любовь ко всему живому.
— Знаете,— сказал ему министр науки и образования Андрей Фурсенко, которого, видимо, подкупило чарующе томное настроение президента,— мы вот с учителями посовещались — и здесь, в Москве, и на конкурсе в Челябинске — и решили, что не все так плохо в России с образованием! Нет, вы знаете, упаднических настроений! Не знаю, правда, вам, может, учителя что-нибудь другое скажут... Мне не говорят.
— Что скажут? — недоуменно переспросил президент.
— Что все плохо,— с некоторой тревогой, но все еще улыбаясь, повторил господин Фурсенко.
— Кто вам вообще мог чушь такую сказать, что все плохо? — с недоумением переспросил президент.
Может, в этот момент его праздничное настроение (эта встреча не случайно совпала с Днем учителя) и стало портиться.
— Ну, надо все-таки многое менять, и многое делается в правильном направлении,— упрямо добавил Андрей Фурсенко.
Очевидно, чтобы попробовать снова поднять себе настроение, господин Путин перестал разговаривать с Андреем Фурсенко и начал расспрашивать учителей, что это за конкурс такой у них был.
— Я понимаю,— сказал господин Путин,— канат перетягивают. Это понятно. Тянут-тянут, потом кто перетянул на свою сторону, тот и выиграл.
— У нас канат не тянут,— осторожно сказала ему учительница русского языка и литературы из Ульяновска Екатерина Уба.
Тогда президент рассказал, что он посмотрел по телевизору сюжет про одного сельского учителя, который преподает и математику, и физкультуру (к упорным занятиям вторым предметом он и его ученики явно прикладывают больше сил), причем в разных классах, в школе, где учатся всего пять или шесть человек. Господин Путин поинтересовался, что важней: сохранять такую школу, но в каждом селе, или создавать один образовательный центр на несколько сел, обеспечивая детей транспортной инфраструктурой.
— Мы должны исходить из того, чтобы ученику было комфортно,— осторожно заметил учитель истории Санкт-Петербурга Сергей Букинич.— А вообще без сельских школ деревня может умереть.
— Не хотелось бы, чтобы деревни вымирала,— уже без улыбки произнес президент и после некоторого раздумья добавил: — Тогда и транспортные пути не нужны.
"С другой стороны", казалось, имел он в виду. То есть он находил в создании образовательных центров все больше плюсов.
— Может, дать детям возможность и в городе учиться, и на селе школу сохранить? — мучительно искала выход из создавшегося положения учительница биологии из Тулы Татьяна Максимова.
— Пять-шесть учеников и один преподаватель? — уже раздраженно переспросил президент.— И какой уровень преподавания?
— Ну, если он потом на селе будет работать, то нормальный,— растерянно пробормотала Татьяна Максимова.
— На селе?! — переспросил президент.— Вы хотите им будущее прописать?
Было же с самого начала понятно, что ему понравилась идея единого сельского образовательного центра. Если бы с ним сейчас все согласились, то на заседании Госсовета, которое пройдет через несколько дней в Ярославле и будет посвящено дорожному строительству, можно было бы поговорить и о транспортных проблемах сельских детишек, и ни у кого же повернулся бы язык усомниться в том, что они нуждаются в хорошем образовании не меньше, чем городские, у которых есть достойные подъездные пути к школам.
В общем, у президента, похоже, все было спланировано, и нерешительность этих людей мешала ему проводить в жизнь свои довольно далеко идущие планы. А должна была помогать.
— Ну, это уже ущемление прав ребенка идет,— тихо сказала Татьяна Максимова, и я подумал, давно что-то за одним столом с президентом никто не говорил об ущемлении прав человека (зато часто говорят о их соблюдении).
Президент смотрел на Татьяну Максимову и ничего не отвечал. Для него то, что она говорила, было сюрпризом. Наверное, он мог бы и ответить и даже, наверное, хотел, но он не мог не понимать, что тогда праздник будет безнадежно испорчен.
— Если есть возможность ежедневно привозить детей домой, то можно,— нерешительно сказал кто-то из учителей, полагая, наверное, что коллеги зашли слишком далеко.— А если это будет интернат, то не очень хорошо.
— Нет! — обрадовался президент, услышав наконец-то доброе слово и почувствовав, что проект еще можно спасти.— Организуется система доставки, школьные автобусы, дороги делаем...
Но тут учителя снова замолчали.
Потом учительница истории из Углича Елена Резчикова сказала:
— Вот раньше был храм на селе, такая ойкумена обитания. А теперь ойкумена — это школа.
Все опять запуталось. Теперь ему пришлось иметь дело еще и с ойкуменой.
— Так,— вздохнул господин Путин. — Малокомплектные школы — самые дорогие, они немного притапливают всю систему образования.
Он понял, что разговор уходит на второй или третий круг, и решил, наверное, больше не мучить учителей, а обсудить с ними ну хотя бы проблему модернизации образования. Он поговорил с учителями о том, когда им лучше начинать специализироваться на каком-нибудь предмете, и тут же все опять запуталось. Учитель русского языка из Ростовской области Игорь Апольский — сторонник того, чтобы учитель сначала освоил общие принципы образования, а подлинную специализацию проходил бы как-нибудь потом, уже в школе. Господин Апольский не упустил случая поблагодарить свой вуз, который предоставил ему прекрасную возможность сделать и то, и другое.
— То есть Игорь Игоревич хочет сказать,— с изумлением произнес президент,— что надо дать учителю основные знания, а потом, значит, на детях доучимся?! Это как в медицинском институте: главное, чтобы нам показали, где тут основные органы, а мы потом уже на больных попрактикуемся, как и что!
Кто из учителей заявил, что нагрузка на учеников в школах "и так уже превышает все мыслимые нормы КЗОТа".
— Но на детей-то никакие санитарные нормы КЗОТа не распространяются! — с каким-то даже торжеством перебил президент.— Или есть нормы?
— Есть,— сказал господин Фурсенко. — Есть государственные стандарты.
— Где-где? — переспросил президент.— Какие-какие стандарты?! Вот есть КЗОТ. Это закон. Я понимаю, вы не юрист, у вас, в отличие от меня, была другая профессия. Но имеет значение только закон!
Господин Фурсенко благоразумно не стал спорить.
Но лихо уже было разбужено и, проснувшись окончательно, заявило о себе в полный голос на заседании Совета по национальным проектам, где президент решил поддержать отечественного товаропроизводителя, кажется, всеми известными ему силовыми методами.
И уж в этом зале никто с ним не спорил.