Умер Борис Александрович Смирнов

Вчера на Никольском кладбище Александро-Невской лавры похоронен профессор Театральной академии, доктор искусствоведения Борис Александрович Смирнов. В последние годы он тяжело болел, умер в больнице 7 октября.

       Борис Александрович Смирнов родился в Петрограде в 1918 году. Окончил восточный факультет университета. Учился у Наума Берковского. Прекрасно знал персидский, английский, французский, немецкий языки. И вроде бы еще испанский, арабский и таджикский. В Театральную академию, или, как она называлась большую часть его жизни, в Ленинградский государственный институт театра, музыки и кинематографии, пришел в 1958 году. Преподавал зарубежную литературу, историю зарубежной театральной критики, вел спецкурсы по театру социалистических стран, проблемам зарубежного театра XX века, занимался восточным театром, четверть века заведовал кафедрой зарубежного театра. В этой всеохватности не было и тени суеты. Невозмутимый Борис Александрович был феноменально образованным человеком. Его эрудиция энциклопедиста, необычайная для склонного к узкой специализации современного человека, порождала апокрифические версии его биографии. К примеру, Бориса Александровича считали сыном крупного шекспироведа-однофамильца. Однако его отец был сапожником. Тяга к книгам возникла как-то инстинктивно. По собственным рассказам Бориса Александровича, когда отец спрашивал какой-же гостинец принести сыну, ответ был один: "Купи мне, папа, книжечку". Превратившись в умудренного опытом ученого, он продолжал утверждать, что главный инстинкт в жизни человека — инстинкт информации.
       Любой слушавший "американские" лекции Бориса Александровича, вспомнит про "мир голого чистогана". Спустя годы, пройдя смену общественного строя, понимаешь, что в этих словах не было и тени агитки. Студенты зря прятали улыбки: профессор не занимался пропагандой, он понимал проблемы капитала не на политическом или социальном уровне, а на более глубоком, экзистенциальном уровне философии. Про власть коммунистической партии он тоже все прекрасно понимал и не был партийным человеком. Хотя в разных учебных заведениях вполне лояльно, в духе историзма, преподавал марксистско-ленинскую эстетику. При жизни Сталина осмелился публично критиковать работу вождя о языкознании. Вряд ли это было отчаянное фрондерство, скорее он не мог лукавить в пространстве гуманитарной науки.
       Борис Александрович знал философию и сам был парадоксальным мыслителем и остроумным человеком. Любил поэзию и много читал наизусть. В его бумагах остались неопубликованные поэтические переводы и хорошие стихи. В последние годы он почти ничего не видел. Не мог читать. Но мечтал написать историю зарубежной критики. Так, как знал и объяснял ее он, не знает никто. Газетную заметочку он умел вписать в сложную кросскультурную систему координат. Просто Борис Александрович жил и мыслил в контексте мировой культуры и истории. Он был из последних российских академистов. Последний из могикан.
       ОТДЕЛ КУЛЬТУРЫ