Вчера на пересечении Невского проспекта и Малой Конюшенной улицы прошел митинг, приуроченный к девятому дню с момента гибели журналистки "Новой газеты" Анны Политковской. Сосредоточившись на траурной стороне акции, ее организаторы намеренно отказались от партийно-политической атрибутики.
Первый стихийный митинг, напомним, состоялся на Троицкой площади 8 октября, на следующий день после убийства Анны Политковской. В нем приняло участие около 200 представителей демократических партий, депутатов, журналистов, простых петербуржцев. Примерно тот же состав в несколько расширенном варианте (около 300 человек) наблюдался и на вчерашней акции, которая не была официально разрешена властями.
Организаторами митинга выступили депутаты Демократической фракции городского ЗакСа Михаил Амосов, Наталия Евдокимова и Сергей Гуляев. Причем на их уведомление из Смольного пришел стандартный ответ о невозможности согласовать акцию, поскольку о подобных мероприятиях положено сообщать не позднее чем за 10 дней. Депутаты сочли такой ответ циничным и направили в администрацию еще одно письмо, в котором язвительно посоветовали "сообщать об очередном убийстве журналиста или политического деятеля за сутки до готовящегося преступления, чтобы можно было соблюсти все формальности при подаче заявки". Подействовало это послание или нет, неизвестно, но милиция, наблюдавшая за происходящим на углу Малой Конюшенной и Невского проспекта, ни во что не вмешивалась и после акции никого не задержала.
Митингующие, в свою очередь, решили не разворачивать партийные знамена и транспаранты. (Над толпой реял только флаг никому не подчиняющихся анархистов.) "Это акция памяти, делать на ней партийный пиар безнравственно", — пояснил Михаил Амосов. Поэтому плакат был развернут только один, общедемократического содержания "За Россию без насилия, коррупции, дискриминации".
Одни выступавшие безоговорочно соглашались со всем, что делала госпожа Политковская. "Под каждым ее словом я бы охотно подписался сам", — заявил обозреватель "Новой газеты" Борис Вишневский. Другие признавались, что далеко не всегда разделяли позицию застреленной журналистки. "Я написал немало статей о Чечне, в которых не соглашался с Анной, — заявил депутат Сергей Гуляев. — Но скажу прямо: мы стали беднее на одного человека с большой буквы. Совесть для нее была сильнее инстинкта самосохранения". С ним согласился представитель другого политического лагеря — лидер петербургских национал-большевиков Андрей Дмитриев: "Это был человек, бросивший вызов диктатуре и павший в этой борьбе от вражеской пули. В память о Политковской нельзя допустить, чтобы власти растащили нас по разные стороны баррикад". Тему власти подхватил правозащитник Юлий Рыбаков, сообщивший, что "чекистско-чиновничья камарилья захватила страну". А "оставленный нам Борисом Ельциным преемник не дал стране ничего, кроме грубых нарушений Конституции, полузадушенной прессы и криминализации экономики". Многие ораторы возмущались заявлением президента, сделанным через несколько дней после убийства журналистки, о том, что ее статьи якобы не оказывали значительного влияния на ситуацию в России.
Мария Олькина