Самый торжественный и помпезный из используемых под выставки залов Зимнего дворца, Николаевский, отдан сегодня под выставку "Вкус коллекционера. Голландская и фламандская живопись XVI-XVII веков из собрания Петра Семенова-Тян-Шанского". Более 100 полотен из собрания Государственного Эрмитажа при поддержке ГМИИ имени Пушкина и Государственного Русского музея призваны рассказать об одной из самых больших и странных русских коллекций живописи старых мастеров. Во вкусовых пристрастиях великого географа пыталась разобраться КИРА ДОЛИНИНА.
Благородный старец с портретов Серова, Репина или Загорского, Петр Петрович Семенов-Тян-Шанский (1827-1914) вошел в историю своего отечества одновременно по многим пунктам. Блистательный географ, освоивший параллельно энтомологию, ботанику, археологию и этнографию, он внес свой вклад в каждую из этих областей, но прежде всего в политически заостренный план "мирной экспансии России в Среднюю Азию". Его интересовала прежде всего возможность подтвердить или опровергнуть теорию вулканической природы Тянь-Шаня, а его правительство интересовали его возможности в изучении новых для России земель. Увлечение самой политикой придет к географу позже: по возвращении из Азии в 1858 году Петр Семенов обратится с прошением включить его в состав комиссии по выработке крестьянской реформы. Работа над куда как непросто развивающейся идеей освобождения крестьян совпадет у ученого с еще одним увлечением: он начнет коллекционировать голландскую живопись.
В 1860-х годах в России, как и по всей Европе, боготворили Рембрандта. Финансовое положение не позволяло Петру Семенову покупать работы великого мастера, но он нашел иной способ приблизиться к объекту своего восхищения: начал собирать картины его времени и его круга. Учитель и ученики Рембрандта (Питер Ластман, Фердинанд Бол, Герард Флинк, Самуэл ван Хоогстратен) соседствовали здесь с его художественными антагонистами, голландскими караваджистами, отличной подборкой голландских пейзажей, натюрмортов и портретов. Но не столько идея жанрового разнообразия увлекала Петра Семенова, сколько со временем подкрепленное подлинным знанием желание собрать рембрандтовский фон, второй, а то и третий ряд голландского искусства, который, собственно, и составлял основную массу производимых в XVII веке в невиданных доселе товарных количествах картин.
Ученый покупал в Петербурге и Москве, не гнушался лавок старьевщиков в Апраксином дворе и был одним из активных участников знаменитого эрмитажного аукциона 1854 года, когда распродавалось то, что не показалось глазу императора Николая Павловича. Старался не пропускать он и европейские аукционы. Пользовался также услугами крупной амстердамской антикварной фирмы. К концу века более 700 картин из коллекции Петра Семенова-Тян-Шанского могли претендовать на звание своеобразной энциклопедии "малых голландцев". Они располагались в собственном доме географа на Васильевском острове, никак специально не развешивались, занимая все бытовое и зрительное пространство семейного гнезда. Посмотреть на коллекцию могли многие желающие, приезжали на Васильевский и знаменитые европейские искусствоведы: директор Берлинских музеев Вильгельм фон Боде и голландские историки Абрахам Бредиус и Корнелис Хофстеде де Грот. В марте 1893 года 83-летний сенатор обратился в Императорский Эрмитаж с предложением купить его галерею "за половинную стоимость". Не без труда (как всегда, не было денег), но покупка состоялась. Эрмитаж почтил память коллекционера посмертной выставкой (1914), но уже в 1924-м часть семеновской коллекции была увезена в Москву и рассыпана по музеям союзных республик, а распродажи 1920-1930-х годов сократили не менее чем на 280 полотен и то, что осталось в музее.
Идею монографической коллекционерской выставки в случае с Петром Семеновым-Тян-Шанским можно только приветствовать. Многое за прошедшие десятилетия сменило хозяев и даже авторов, но суть коллекции от этого не меняется. Однако в Николаевском зале представлено сегодня не только не все (эта задача невыполнима), но даже не треть того, что ученый лелеял в своем доме. Вместо тесно завешанных, как полагалось и в XVII, и в XIX веке, картинами стен мы видим эстетски подкрашенные музейные стенды, где каждой картине уготовано некое парадное место. Таким образом, выставка в корне противоречит идеологии собрания: большинство полотен из семеновской коллекции не предназначались на роль шедевров и начинали играть и рассказывать свою историю только в тесном соседстве с другими. Но эту-то историю зритель сегодня услышать и не сможет.