Нетипичный американский фильм "Иллюзионист" (The Illusionist), стилизованный под сказку братьев Гримм с элементами детектива, может вывести из себя рационально мыслящего зрителя, стремящегося понимать все, что ему показывают. А человека согласного, чтобы его умело морочили, наоборот, порадует беззастенчивым издевательством над здравым смыслом — как, например, ЛИДИЮ МАСЛОВУ.
Любовная история в "Иллюзионисте" основывается на классическом сказочном мезальянсе: в прологе сын краснодеревщика, делавшего секретеры в герцогском замке, "склеивает" дочку герцога и в залог вечной дружбы мастерит ей деревянный медальон с секретом и своей фотографией внутри. Проходит 15 лет. Мальчик вырастает в совершенно бессовестного фокусника (Эдвард Нортон), заставляющего дрессированных бабочек таскать в лапках батистовые носовые платочки и нимало не заботящегося о хотя бы приблизительном правдоподобии своих трюков. Все, что он проделывает перед изумленной публикой, — голимая воландовщина, сеанс черной магии, правда без последующего разоблачения, начиная от швыряния в зал перчаток, которые с карканьем разлетаются черным вороньем, продолжая бесконтактным воссозданием на холсте портрета императора Франца-Иосифа, который пишется сам собой на автопилоте, и заканчивая игрой в Экскалибур, меч короля Артура, который прилипает острием к паркету в вертикальном положении, и никто не может приподнять его ни на миллиметр, пока иллюзионист не смилостивится. Меч, инкрустированный красными и зелеными каменьями, которым предстоит послужить основными уликами при расследовании назревающего убийства, принадлежит австрийскому кронпринцу Леопольду (Руфус Сьюэлл), мужчине с лицом подлого труса, на которого чуть что валятся все подозрения. Прежде чем лично начать мериться харизмой с фокусником, которого так и тянет вывести на чистую воду, принц засылает на сцену пробный шар в лице своей невесты (Джессика Бил) — надо ли говорить, что это и есть та самая дочка герцога из пролога, которая для конспирации притворяется не узнающей своего возлюбленного иллюзиониста. Тот наглядно показывает ей в зеркале, что значит умереть, — с помощью двух ее клонов, один из которых кромсает мечом другого. После этого ошарашенная герцогиня в ближайшую же ночь прискакивает к кудеснику верхом, без чинов, и с порога дает возможность убедиться, что заветный медальончик никогда не покидал ее лилейной шейки.
За развитием возобновившегося романа с огорчением наблюдает толстенький полицейский инспектор (Пол Джаматти), который трется возле принца в надежде стать шефом полиции, а то и мэром Вены. Сам будучи сыном мясника, инспектор предупреждает иллюзиониста о классовой пропасти, разделяющей их с аристократией: "Мы не можем быть с ними близки — нет такого фокуса, который они еще не видели". Инспектор в корне заблуждается: таких фокусов у заглавного героя полные рукава. Вскоре труп герцогини с изменившимся лицом вылавливают из пруда, после чего ее любовник, погоревав положенное время, поднимает свое искусство на какую-то совсем уже калиостровскую высоту и, минуя промежуточную стадию оживления парковых скульптур, начинает создавать на сцене голограммы умерших людей, способные непринужденно общаться со своими родными и близкими. Реконструирует он и свою подругу, к которой у публики один вопрос: "Кто вас убил?" Впрочем, ответа общественность не дожидается, и без того будучи уверена, что это дело рук кронпринца, давно заработавшего репутацию садиста, поколачивающего своих дам. Отчаявшийся отмазаться и вконец затюканный принц произносит историческую фразу, самую умную в фильме: "Ситуация предельно ясна: меня окружают сплошь идиоты". Прежде чем над ней смеяться, стоит задуматься, что идиоты кишмя кишат не только на экране и все только что увиденное вами — один тщательно продуманный трюк.
Намек на его разгадку таится в прологе, когда юная герцогиня, которую родственники ищут, чтобы силком оттащить от приятеля-простолюдина, просит будущего волшебника: "Сделай так, чтобы мы исчезли". О том, как он выполняет эту просьбу, в общем-то и рассказывает "Иллюзионист", которому критики смогли предъявить единственный упрек: техника режиссера Нила Бургера, конечно, виртуозна, но по большому счету фильм не имеет смысла, как выступление иллюзиониста, наслаждающегося тем, что зрители чувствуют себя облапошенными. По мне так наоборот, сделана картина как раз вполне обыкновенно, зато содержит одну мысль: главное искусство, которое стоит оттачивать всю жизнь, вовсе не способность отличать иллюзии от реальности и находить рациональное объяснение любому сверхъестественному фокусу, а умение в нужный момент бесследно исчезать.