Крестовые турпоходы

Далеко не все туристы мечтают о море и пальмах. Многих привлекает посещение мест, связанных с библейскими событиями, где помимо загара можно приобрести уникальный религиозный опыт. Именно этот вид туризма и является самым древним. Историю этого вопроса изучал корреспондент "Ъ-Туризма" Кирилл Новиков.

Свято место

Несмотря на то что выражение "зарубежный религиозный туризм" появилось сравнительно недавно, само явление существует испокон веков, поскольку все мировые религии считают, что одни места более святы, чем другие. История зарубежного паломничества в нашей стране началась вскоре после Крещения Руси. Поскольку путешествие в Святую землю по тем временам было весьма дорогостоящим и опасным предприятием, первыми паломниками стали люди, располагавшие значительными средствами. Первым россиянином, совершившим паломничество к Гробу Господню, был игумен одного из черниговских монастырей по имени Даниил. Игумен прибыл в Палестину вскоре после ее завоевания крестоносцами — в 1104 году — и лично беседовал с королем крестоносцев Балдуином. Даниил честно "обходил всю землю Галилейскую" и присутствовал при схождении Благодатного огня в Иерусалиме, а кроме того, не отказывал себе в маленьких удовольствиях. Сам игумен впоследствии признавал, что "неподобно ходил по святым местам, во всякой лености и слабости, в пьянстве и творил всякие неподобные дела", так что Даниил может быть с полным основанием отнесен к категории отечественных туристов.

В последующие века русские паломники тоже старались не скучать. По крайней мере, рассказ о "хождениях" в Царьград и Палестину московского купца Трифона Коробейникова с товарищами, состоявшихся в 1582 и 1593 годах, изобилует описанием всяческих иноземных диковин. Так, паломники с волнением осматривали индийских буйволов и с восхищением взирали на "строфокамила" (страуса) — птицу с "утячьей головой", которая "летает мало", но больно дерется ногами.

Хотя известно, что в Средние века паломники из России неоднократно посещали Палестину, гору Афон в Греции и Египет. Также известно, что было их сравнительно немного, поскольку добраться до святынь Ближнего Востока было весьма трудно. К тому же отношения с Османской империей, владевшей территориями, где эти святыни располагались, развивались более чем сложно. Даже в начале XIX века появление русского паломника в Святой земле было еще довольно необычным делом. Так, когда в 1820 году в Палестину отправился богатый крепостной крестьянин Кир Бронников из Нижегородской губернии, его судьбой озаботился чуть ли не весь российский дипломатический корпус в Турции. В частности, русское консульство в Стамбуле приставило к путешественнику янычара, который отгонял от него турецких таможенников, мечтавших заглянуть в его чемоданы. Более того, крестьянин путешествовал по стране с фирманом от самого султана, который ему выхлопотал российский консул. При этом Бронников вел себя вполне в соответствии с традициями русского паломничества — то есть развлекался на полную катушку: купался в море, ходил на скачки и, конечно же, посетил египетские пирамиды, где толпа арабов выпрашивала у него "бакишису или денежного подарка". Единственным местным аттракционом, от которого Бронников отказался, было почетное право нацарапать что-нибудь на пирамиде Хеопса: "Я пожалел своего ножа, да и почел за ненужное, потому что сие место не святое". При этом крестьянин не забывал собирать справки со всех российских дипломатов в том, что он действительно молился и посещал святые места, а после возвращения на родину предъявил полученные документы своему хозяину графу Шереметьеву.

Туризм особого назначения

Новая эпоха в развитии религиозного туризма началась в 1847 году, когда стараниями канцлера Карла Нессельроде в Иерусалиме была учреждена российская духовная миссия, одной из главных задач которой было оказание помощи русским паломникам. Россия в ту пору преследовала далеко идущие цели на Ближнем Востоке и на Балканах, надеясь стать наследницей трещавшей по швам Османской империи, а потому стремилась всячески усилить свое влияние на православное население турецкой державы. Число паломников, правда, после этого не слишком увеличилось, потому что аристократия в те годы не слишком стремилась на богомолье, а крепостных вроде Бронникова отпускали путешествовать только в исключительных случаях.

В 1853 году попытки России утвердиться на Ближнем Востоке привели к Крымской войне, которая через три года была проиграна. Теперь правительство осознало, что военным путем восточный вопрос не решить, и решило утвердить российское присутствие в Палестине путем поощрения паломничества. В 1856 году при поддержке правительства было создано Российское общество пароходства и торговли, которое наладило постоянные рейсы для паломников по маршруту Одесса--Яффа. В 1859 году паломничество в Иерусалим совершил брат Александра II Константин Николаевич. Визит стал символом возвращения России на Восток, и в том же году под руководством Константина Николаевича был создан Палестинский комитет, призванный помогать паломникам. Отныне организацией паломнического движения и развитием инфраструктуры для его поддержки занимались на высшем государственном уровне. В 1866 году комитет сменила Палестинская комиссия при МИДе, и правительственное участие в деле обживания Святой земли стало вполне официальным. На имя миссии приобретались обширные земельные владения, на которых строились крупные даже по сегодняшним меркам гостиничные комплексы, больницы, учебные заведения и т. п. В 1882 году Палестинскую комиссию дополнило Императорское православное палестинское общество (ИППО), которое собирало пожертвования, направлявшиеся на нужды русско-палестинского проекта. ИППО продавало богомольцам особые "паломнические книжки", предъявители которых получали существенные скидки на российских железных дорогах и пароходах. Благодаря совместным усилиям ИППО и русской духовной миссии в Иерусалиме, за которой стоял МИД, за последнюю треть XIX века Святую землю посетили более 86 тыс. богомольцев из России. К 1914 году в собственности обеих организаций оказалось около 150 гектаров земли, а ежегодный приток религиозных туристов составлял порядка 20 тыс. человек. В начале ХХ века русское культурное влияние в Палестине было действительно велико. Один из тогдашних паломников свидетельствует: "На пути к Елеонской горе к нам стали приставать прокаженные... просящие милостыню на исковерканном русском языке... Благодаря тому, что ни из одной страны не бывает в Палестине такого количества богомольцев, как из России, русский язык пользуется там самым широким распространением, почти все торговцы говорят на нем и русские деньги ходят в некоторых случаях даже лучше турецких, особенно бумажные".

Невыездная сессия

Если православным паломникам империя оказывала всяческую помощь, то "инославным" она порою даже мешала. Католики и иудаисты довольствовались в основном местными святынями. Одним из самых популярных у российских католиков маршрутов было паломничество в польский Ченстохов, находившийся тогда в пределах Российской империи, где хранилась икона Божьей Матери "Матка Боска Ченстоховска". Евреи же, если ехали в Святую землю, то обычно не возвращались, стремясь "умереть в Иерусалиме", а потому были скорее эмигрантами, чем паломниками. К тому же хасиды, весьма склонные к паломничествам, предпочитали ездить к могиле Рабби Нахмана в украинской Умани, который перед смертью обещал "схватить за пейсы и вытащить из ада" каждого, кто поклонится его гробу.

Другое дело было с мусульманами, которые стремились совершить хадж в Мекку. Российские власти выдавали им паспорта с крайней неохотой, поскольку считали, что "'хадж' приносит Турции громадную материальную пользу пожертвованиями... употребляемыми и на военные нужды", а также полагали, что "во время 'хаджа' появляются и развиваются разные эпидемические болезни, главным образом холера и чума". Статистика, которую вела российская администрация, тоже вызывала беспокойство. Так, ими было установлено, что в 1898 году Мекку посетили 1795 российских подданных, причем около трех четвертей паломников из Средней Азии были выходцами из Ферганской долины, которая считалась неблагонадежным регионом, склонным к восстаниям. Однако паломники уходили в Мекку и без паспортов. Как отмечал один из тогдашних туркестанских журналов, "хаджии, снабженные по невозможности получения русских паспортов, бухарскими или даже китайскими билетами... подвергают себя со вступлением на авганскую территорию вплоть до Пешавера и Кветты всяким случайностям и целому ряду притеснений и невообразимых поборов". Те же, кто выбирался из Афганистана живым, становились объектом махинаций и злоупотреблений многочисленных проводников — "далилей" и местных чиновников.

Начало первой мировой войны имело для российского религиозного туризма катастрофические последствия. Турция, вступившая в войну против России, выдворила русских паломников, а новые после 1917 года уже не могли приехать. Советская власть же всячески стремилась оградить страну от "опиума для народа", и поток паломников надолго почти полностью прекратился. Так что золотой век российского паломничества, начавшись благодаря государственному вмешательству, кончился благодаря государственному запрету.

Осложняло ситуацию и то, что СССР так и не смог распространить свою юрисдикцию на собственность ИППО и русской миссии в Палестине и в итоге уступил ее Израилю за $4,5 млн, причем две трети от этой суммы согласился взять израильскими апельсинами. После смерти Сталина отдельные небольшие группы особо проверенных паломников стали выпускать за границу. А массовое паломническое движение стало возрождаться лишь в начале 1990-х годов, когда мусульман стали отпускать в Мекку. А в 1992 году было воссоздано ИППО, и, возможно, недалек день, когда иерусалимские прокаженные вновь выучат русский язык.