Девять дней одного года на Солярисе

Спустя полгода после каннской мировой премьеры до России добрался фильм "977" Николая Хомерики. В его хитросплетениях пытался разобраться АНДРЕЙ ПЛАХОВ.

       Сразу скажу: вряд ли найдется хоть один зритель, который сможет внятно пересказать то, что происходит в этой картине, похожей на интернетовскую поэзию, цветомузыку и что угодно, но только не на сюжетное кино. Если попытаться все же вычленить какой-никакой сюжет — речь идет о добровольных участниках научного эксперимента, которых обследуют в специальной камере с целью вывести формулу эмоций, может быть, даже человеческой души. На подмогу ученым направляют кандидата наук Тишкова из Новосибирска (Федор Лавров), который сначала удивляется институтским порядкам и странному поведению сексуально озабоченных местных женщин, но быстро вовлекается в процесс и становится самым страстным фанатиком психического эксперимента.
       Дело происходит в НИИ то ли поздней советской, то ли ранней постсоветской эпохи со всеми атрибутами нищеты и прочего недофинансирования. Но никакой социальщины: кипятильник, один граненый стакан для водки и чая, сабантуй с пьяноватыми лаборантками — всего лишь признаки воспаленной духовности, с легкой иронией перефразирующие антураж отечественной "интеллектуальной киноклассики". Герои фильма смотрят роммовские "Девять дней одного года", а сами помещены скорее в атмосферу "Соляриса" Тарковского, так что картина Николая Хомерики устанавливает связь между учителем и учеником (Андрей Тарковский учился у Михаила Ромма), ранее казавшуюся не столь очевидной. Но главное, что ниточка связи тянется дальше — от классики к современному кино.
       Вот это самое удивительное в картине: по идее, она должна выглядеть подражательно и старомодно, но ничуть не бывало. Автор-режиссер, симпатичный русский парень с густой копной волос, совсем не так прост, как кажется. По его собственному определению, он "такой себе вечный студент": успел получить четыре образования — два экономических и два режиссерских. Учился на Высших курсах сценаристов и режиссеров, потом во французской киношколе, где среди прочих читали лекции Вуди Аллен и Роман Поланский, поработал на площадке с Филиппом Гаррелем, снял короткометражку "Вдвоем", которую наградили в Канне, и вот теперь дебютировал в полном метре.
       "977" — единственный российский фильм, отобранный в этом году в каннскую программу, и понятно почему. Он при всем российско-советском контексте несет на себе отпечаток европейского понимания мизансцены и стиля. Николай Хомерики умеет держать саспенс и выстраивать пространство "со сдвигом", деформируя его пропорции по типу упомянутого Поланского и населяя персонажами-мутантами вроде Кати Голубевой — русской музы Лео Каракса (который сам появляется в картине) и других французских киногениев. В его фильме клаустрофобия сочетается с воздухом свободы, а метафизическая муть, которой перекормил нас Андрей Тарковский, остранена мягким юмором и даже издевкой.
       Издеваться есть над чем — начиная от чисто жанрового сценария, который в свое время выиграл конкурс "Нормальная жизнь в нормальной стране" и от которого остались рожки да ножки, и кончая названием, которое произносится не иначе как "Девять-семь-семь" и якобы заключает в себе код предельного напряжения эмоций.
       Но вместо того чтобы оставить разоблачительную миссию критикам, как это сделали создатели "Меченосца", Николай Хомерики сам берет ее на себя. Он делает малобюджетный лютый артхаус, с которого совсем иной спрос, чем с надутого блокбастера. Он сразу вместе с многомиллионной аудиторией отсекает вопросы "почему?" и "зачем?", заменяя логику сюжета логикой режиссерского своеволия, которую вовсе не обязательно понимать и принимать всем.