В воскресенье вечером в зале "Юбилейный" прошел уже традиционный в России Efes Blues Festival. За приключениями блюза в России наблюдал СЕРГЕЙ ПОЛОТОВСКИЙ.
Efes Blues Festival в мире проходит с 1990 года, в Петербурге — с начала тысячелетия. Формат не меняется: три команды сменяют друг друга в течение четырех часов, кто-то переходит из одного состава в другой, кто-то приехал, отыграл и уехал. Но, как в бытовых электроприборах, самый сильный ток идет при включении и выключении. Да и сами блюзмены не чураются ложных финалов: добрая половина песен звучат, как последние, провоцируя зал на выброс энергии соучастия.
На примере эфесовского фестиваля можно увидеть, как поменялась индустрия развлечений за последние годы. Окончательно цивилизовались охранники, говорящие компании длинноволосых шкетов: "Господа, к сожалению, здесь не курят". Публика, раньше мучительно искавшая в блюзе знакомые рок-н-ролльные ходы и реагировавшая исключительно на них, теперь благодарно принимает все без разбору. Музыкантов в прошлые годы ради жанрового разнообразия старались привозить из разных мест, а сейчас все три бэнда представляли чикагскую школу блюза — вотчину легендарной студии Chess. Джон Праймер, лидер The Real Deal Blues Band, работал бок о бок с самим Мади Уотерсом и даже участвовал в последней записи на этой студии.
Бодрые фортепианно-гитарные номера предваряли появление на сцене соул-певицы Зоры Янг — голосистой и огромной, как чикагский оперный театр. Пела она спокойно, без исступления, честно отработав положенное с шутками и покачиванием бедер. Сменивший ее Джон Праймер поддал жару, ловко разбавляя энергичные "боевики" с зачарованной прифанкованностью. Дорогого стоил невозмутимый ударник в черной кожаной шляпе, черной же жилетке и с курительной трубкой в зубах.
Однако всех убрал хедлайнер концерта Сил Джонсон. Правоверный мусульманин с поразительно небрежным знанием истории на пресс-конференции бормотал какие-то цифры, со словами "я богат, но мне мало" доставал из кармана русские купюры, разглагольствовал про "четырехсотлетнее рабство" и перебивал коллег маловнятными байками, в общем, гулял как умел. На трех эфесовских исполнителей всегда находится один, нетронутый политкорректностью радикал, утверждающий, что блюз — исключительно музыка чернокожих и остальным сюда соваться нечего. Но на сцене Сил Джонсон убедительно доказывал сомнительную правоту своих слов. Молодецки гудели басы, духовая секция выдувала мотауновскую медь, а всем верховодил поджарый гитарист с пластикой крадущегося ковбоя.
Есть такая легенда про херес. Мол, из первой бутыли выпили не все и залили туда вино следующего урожая. И так далее, то есть в любой современной бутылке этого вина присутствует частица того, первого. Так же и с блюзом: его можно найти во всех жанрах рок-н-ролла и танцевальной музыки. Сам Сид Джонсон утверждал, что играет по старинке, ничего не меняя, как пели госпелы деды его и прадеды, только теперь не про бога, а про "бейби", а в основе всего — вековая грусть-печаль. Это, конечно, пустое. Ближе к финалу, расстегнув рубаху до пупа, он удивительно четко перелопатил Take Me To The River из репертуара интеллектуалов и декадентов Talking Heads. Так что, пусть говорит, что хочет: если ему нравится называть это блюзом, пусть будет блюз.