Предчувствие без сочувствия
Фильм Фин Трох «Холли»
В прокат вышел фильм бельгийского режиссера Фин Трох «Холли», участвовавший в конкурсе Венецианского кинофестиваля 2023 года. Среди его продюсеров — записные гуманисты братья Дарденн. Возможно, поэтому фильм сочетает негромкую социальную драму в их духе с элементами бытовой магии. Рассказывает Юлия Шагельман.
Фото: Артхаус
Фото: Артхаус
Фин Трох снимает кино с начала 2000-х, но прорывом для нее стал фильм «Дом» (2016) — жесткая драма о подростковом бунте и семейном насилии, за которую она получила приз как лучший режиссер в программе «Горизонты» Венецианского кинофестиваля. Затем Трох вместе с двумя британскими коллегами приложила руку к сериалу о ливерпульском полицейском с непростой личной жизнью «Ночные вызовы», тоже не особо щадившему зрителей. «Холли» по первым кадрам вроде бы снова обещает довольно дискомфортное зрелище: речь опять пойдет о неблагополучных семьях, школьном буллинге и бедности. Однако фильм, несмотря на тревожный саундтрек и неотвязное ощущение, что сейчас случится что-то плохое, оказывается на удивление спокойным, а иногда даже умиротворяющим.
Что-то плохое, впрочем, действительно случается, но в самом начале. Однажды утром пятнадцатилетняя школьница Холли (дебютантка Каталина Герартс) звонит в школу и говорит, что сегодня не придет и лучше не приходить никому — у нее плохое предчувствие. Оно оправдывается: в школе происходит пожар, в котором погибают десять человек.
После этой трагедии для Холли ничего не меняется. Ее и раньше не любили соученики: называли «ведьмой», не принимали в свои компании и утверждали, что у нее плохо пахнет. Последнее, возможно, даже правда, ведь девочка живет в запущенном доме с равнодушной матерью (Эльс Декекелиер), которая целые дни пролеживает на диване перед телевизором, и старшей сестрой (Сара Де Боссере), так же отрешенно пялящейся в телефон. В холодильнике у них только подгнившие бананы, Холли ходит в каких-то обносках, и решительно никому нет до нее дела. Кроме единственного друга — Барта (Феликс Хереманс), нейроотличного подростка, которого, как и ее, дразнят и обзывают.
Однако через девять месяцев после пожара учительница Анна (Грит Верстрате), организующая выезд на природу для родственников погибших, просит Холли помочь. На пикнике она обращает внимание, что девочка, кажется, обладает волшебной силой — стоит ей подойти к скорбящим, поговорить с ними, взять за руку, обнять, как те моментально успокаиваются, с их плеч будто падает тяжкий груз, они начинают улыбаться. Такое впечатление не только у Анны: одна из горюющих матерей подтверждает, что Холли действительно смогла ее утешить и успокоить. Причем это было не просто обычное человеческое сочувствие — у несчастной женщины действительно наступил мир в душе.
Анна начинает активно привлекать Холли к волонтерству в своей благотворительной организации, которая помогает беженцам и бездомным. В ее глазах девочка становится кем-то вроде святой, слух о ее «даре» начинает расползаться по городу, и вот Холли уже зовут исцелять и благословлять страждущих, а за это суют кто 20, а кто и 50 евро. Она реагирует как нормальный подросток: сначала смущается, а потом принимает деньги с благодарностью и покупает на них то дешевенькое украшение, то куртку, то новые кроссовки.
Но ее внутренние переживания понять сложнее. С одной стороны, на нее чуть ли не впервые в жизни обращает внимание родная мать, с другой — в школе она остается изгоем, с третьей — ее начинают буквально преследовать люди, жаждущие прикоснуться к ее «дару», существующему или воображаемому. Кажется, что вызревает конфликт, который разрешится чем-то ужасным: не зря при просмотре «Холли» не раз и не два вспоминается стивенкинговская «Кэрри» про такую же забитую «серую мышку», чьи паранормальные способности вдруг вырвались наружу так, что мало не показалось никому. Но Фин Трох рассказывает совсем другую историю.
Все конфликты и катастрофы в ее фильме, а они все же случаются, не выходят за пределы реальности. И зрители вольны судить, действительно ли у Холли есть дар или просто несколько несчастных людей, включая ее саму, уцепились за маленькую надежду на чудо в жизни, где чудес не предусмотрено.