Разгар сезонный

С начала года в Черноземье зафиксировано 29 лесных пожаров, огонь прошел 916,95 га, сообщает Авиалесоохрана. Так, в Воронежской области произошло 23 пожара, охвативших 143,65 га, в Тамбовской области — четыре пожара на площади 768,8 га, в Курской и Липецкой — по одному площадью 2 га и 2,5 га соответственно. Среди главных причин эксперты называют не только сухую ветреную погоду и легкомысленное обращение с огнем, но и нехватку лесников.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

В сентябре в Черноземье зафиксировано семь лесных пожаров, из них четыре в Воронежской (63,75 га) области и три в Тамбовской (747 га). Особый противопожарный режим действует во всех черноземных регионах. Уже несколько дней продолжается тушение пожара в Тамбовском округе неподалеку от поселка Тригуляй. По данным Авиалесоохраны, возгорание произошло 27 сентября. За четыре дня пройденная огнем площадь увеличилась с 450 до 705 га.

Как рассказал замминистра юстиции и региональной безопасности Тамбовской области Олег Ушаков, к 30 сентября огонь тушили больше 230 человек и 56 единиц техники. Несмотря на все усилия, из-за засухи и ветра скоростью до 17 м/с огонь подошел на опасное расстояние к поселкам Тригуляй и Георгиевский. Власти подготовились к эвакуации: предупредили жителей, развернули пункты временного размещения, выделили транспорт. К вечеру 1 октября тамбовские власти сообщили, что пожар в Тригуляе локализован на площади 740 га.

29 сентября в 05:00 было зафиксировано возгорание сухой травы в Воронежском биосферном заповеднике. По данным Авиалесоохраны, огонь прошел 5,7 га. По словам директора заповедника Анатолия Тарасова, к вечеру того же дня удалось выполнить главную задачу — локализовать пожар. 1 октября тушение продолжалось. «С мая по октябрь у нас прошел всего один нормальный дождь,— констатировал директор.— Из-за ветра огонь распространяется с неимоверной скоростью».

Заповедник тушит пожар своими силами. Кроме того, управа Железнодорожного района Воронежа выделила машины для подвоза воды. «Задействовано три автоцистерны, четыре малых лесопожарных комплекса, три трактора с плугом и подручные материалы — ранцевые огнетушители, лопаты,— рассказал Анатолий Тарасов.— Работают больше 20 человек. Днем тушим, на ночь выставляем караулы на случай, если пожар вновь начнет распространяться. Ветер очень сильный: еще проливать и проливать. Пролил, высохло, смотришь — опять загорелось. Льешь опять. Вода кипит — корни горят под землей. А еще сложность в том, что в заповеднике запрещены любые рубки, кроме расчистки просек».

Как подчеркивают в Рослесхозе, главная причина пожаров — человеческий фактор. Проблема, однако, не только в любителях пожарить шашлыки.

«У нас широко используется огонь в практике лесного и сельского хозяйства,— говорит эколог, координатор лесной программы ассоциации „Охрана природы“ Алексей Ярошенко.— Люди убеждены, что жечь можно, если осторожно. Но факты — вещь упрямая. Пять лет назад Амурская область отказалась от профилактических выжиганий, и площадь пожаров сразу же сократилась в разы».

До 2006 года большую часть лесных угодий занимали лесхозы и леспромхозы — госпредприятия, которые одновременно заготавливали древесину, ухаживали за лесом и его охраняли, в том числе от огня — для этого у них были пожарно–химические станции, вспоминают собеседники «Ъ-Черноземье». В рыночных условиях эту систему признали анахронизмом. Согласно принятому в 2006 году Лесному кодексу, заботиться о лесе должны арендаторы, а государство оставило себе только контроль.

«Чтобы эффективно бороться с пожарами, нужно много людей, которые смогут подключиться к тушению в первые часы,— объясняет Алексей Ярошенко.— С петровских времен до 2006 года отрасль сама себя кормила: производила продукцию и поддерживала высокую численность работников — около 200 тыс. человек. Новую модель нельзя насытить людьми — в бюджете никогда не хватит денег. Число работников уменьшилось втрое».

В некоторых регионах систему лесхозов сохранили, например, в Тамбовской области. «У нас практически ничего не изменилось. Каждый год мы выполняем госзадание: в апреле и августе обновляем 720 минерализованных полос (очищенные от горючих материалов рвы, преграды на пути огня.— «Ъ»), перед началом пожароопасного периода проводим контролируемый обжиг 50 га прилегающей к лесу территории, чтобы сгорела сухая трава, ремонтируем от 20 до 30 км дорог противопожарного назначения»,— рассказал директор Моршанского лесхоза Владимир Лютиков. Учреждение оборудует 30 мест отдыха: они опахиваются, там устанавливаются урны. Оно снабжено бензопилами, мотопомпами, ранцевыми опрыскивателями, трактором МТЗ с плугом, автомобилями, гусеничной техникой, тралом, лесопатрульным комплексом. Штат насчитывает 18 пожарных.

С прошлого года следить за обстановкой помогают камеры «Лесной дозор». Они установлены на пожарных вышках, вращаются на 360 градусов, контролируют 40 тыс. га леса. За семь лет здесь, по словам господина Лютикова, не было ни одного пожара, хотя пятый режим опасности объявлялся не раз.

С тем, что нужно непременно возвращаться к прежней системе, согласны не все. По мнению руководителя Центра ответственного природопользования Института географии РАН Евгения Шварца, в России невозможна единая система управления лесным хозяйством.

«Прежде всего нужно менять систему лесовосстановления,— считает он.— В аренде у нас примерно 15% лесов. Главный вопрос: зачем на остальной территории выращивать хвойный лес, который не планируется использовать в промышленных целях? При этом он лучше горит и хуже поглощает углерод. Думаю, что правильнее тратить деньги на развитие противопожарной инфраструктуры и рубки ухода в смешанных лесах».

Юрий Голубь