За общественно словесный труд

В среду вечером в Центральном доме литераторов состоится церемония награждения лауреатов новой литературной премии "Большая книга". Обещали, что эта премия будет не такой, как уже существующие. Похоже, что она будет такой же, только хуже, считает корреспондент "Власти" Ася Лаврецкая.

Большая, красивая и богатая

"Большая книга" была учреждена в 2005 году. Государственная премия в области литературы и искусства только что была подвергнута реструктуризации — деньги там стали давать немалые, но не всем сразу. Писатели попали в общую очередь с представителями других творческих профессий. Но об инженерах человеческих душ все же не забыли. Только теперь их надо было проводить по другим схемам.
Тогда госструктуры в лице советника руководителя Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям Владимира Григорьева вспомнили о частном бизнесе. И вот у нового детища под названием "Большая книга" оказалось "семь нянек". Среди учредителей — два профильных федеральных агентства, Институт русской литературы РАН, Российский книжный союз, Российская библиотечная ассоциация, ВГТРК, ИТАР-ТАСС, ОАО "Газпром-медиа", ИД "Комсомольская правда", а также специально образованный по этому случаю Фонд поддержки отечественной словесности.

Смотрины

Премию "Большая книга" снаряжали, словно невесту на выданье. У нее все должно было быть самое лучшее. Ее первый выход в свет, словно бал Наташи Ростовой, состоялся в Музее Льва Толстого на Пречистенке. А избранных гостей по такому случаю даже пустили в святая святых и дали посмотреть рукописи великого старца. Все говорило о том, что юной премии предстоит необычная судьба. Музей Толстого отвечал за духовное богатство.
Претендентов на премию представляли в ГУМе. То есть в универмаге, отвечавшем за богатство светское. Магазин был, правда, закамуфлирован под библиотеку, а жюри даже снабдили "читательскими билетами".
Впрочем, демонстрационный зал, в котором и происходило действо, заставлял вспомнить классическое "брюки превращаются, превращаются брюки...". Из тонн толстенных опусов тоже должны были получиться какие-никакие, но "элегантные шорты". Немного обогнал события "медовый месяц": некоторые из финалистов премии уже съездили в Италию, где поучаствовали в Неделе русского языка.
Финальная часть всей затеи пройдет уже во вполне подходящем для этого помещении — в давнем писательском клубе под названием "ЦДЛ", где все — от огромного золотистого занавеса до последней эпиграммы на стенах буфета — говорит о литературе.

Приданое

Приданое у "Большой книги" внушительное: первая премия — 3 млн рублей, вторая — 1,5 млн рублей, третья — 1 млн рублей. "Крестными отцами" выступили Виктор Вексельберг, Михаил Фридман, Александр Мамут, Роман Абрамович и Михаил Куснирович. Позднее к ним присоединились группа компаний "Видео Интернешнл" и Фонд содействия кадетским корпусам Бориса Йордана.
Найдут ли представители бизнеса общий язык с так называемой литературной тусовкой, пока не совсем понятно. Примеры бывали разные. Достаточно вспомнить премию имени Аполлона Григорьева, которая, продержавшись несколько лет, в конце концов лишилась спонсора. Говоря по-простому, банкиры заподозрили критиков из Академии русской современной словесности в том, что те из года в год подсовывают им каких-то не тех писателей. Растерянные критики при всей своей начитанности смогли ответить только слегка переиначенной цитатой из Сталина: "Других писателей у нас для вас нет".

Женихи

Последние годы весь российский премиальный процесс и был заточен на то, чтобы найти этих пресловутых "других" писателей. Для этого создавались новые премии вроде "Российского сюжета" или "Национального бестселлера". Но иных, таких как "Российский сюжет", уж нет, а те — далече от первоначального замысла: достаточно сказать, что "Нацбест" пришел в конце концов к Михаилу Шишкину и Дмитрию Быкову, писателям не массовым, а все из того же "тусовочного" набора. К слову, оба этих автора вполне закономерно перекочевали и в финалисты "Большой книги".
Козырем "Большой книги" стала ее "Литературная академия" — тоже очень большое жюри, которому предстоит выбрать трех победителей из шорт-листа в пятнадцать финалистов. Еще Букеровская премия, несколько лет назад признавшая необходимость "взгляда со стороны", обязательно приглашала в жюри хоть одного нелитератора — музыканта, актера, телеведущего. "Большая книга" эту идею довела до логического предела.
Вообще, новая премия постаралась во всем обставить Букера: не шесть финалистов, а пятнадцать, премиальный фонд не $25 тыс., а 5,5 млн рублей (то есть более $200 тыс.). Наконец, в большое жюри "Большой книги" вошло около ста человек. И отнюдь не все они — литераторы. Напротив, "Литературная академия" приобрела видимость гласа народа, ведь здесь собралось немало людей, для которых чтение вовсе не профессиональный долг.
Казалось бы, актуальнее некуда. Ведь на Западе сам институт литературного жюри сейчас как раз находится в кризисе. Даже легендарные французские премии получают оплеухи от мировой журналистики: мол, почтенные члены жюри, годами заседая в своих нагретых креслах, теряют объективность и обретают зависимость от издателей.
В жюри "Большой книги" тоже есть издатели и редакторы толстых журналов, но их голоса сольются с голосами банкиров и чиновников, библиотекарей и киношников, в общем — сравнительно "простых" читателей. Предположить, за кого будет голосовать вся эта разнородная компания, невозможно.
На вид все очень демократично. Но у любой демократии есть свои границы. Есть они и у "Большой книги". Премия должна была обрести свое лицо, но в то же время и без опыта предшественников ей было не обойтись. Поэтому многое в премиальном цикле было позаимствовано у таких премий, как "Дебют" (ридеры) или "Национальный бестселлер" (голосование по балльной системе). Итак, для отсмотра кандидатов был учрежден специальный экспертный совет. Туда вошли литературоведы, критики, сотрудники толстых журналов. Именно они решали, кто попадет в длинный список, затем — в короткий. Это их выбором пришлось довольствоваться сотне посаженых членов "Литературной академии".
Каждый раз, когда создается новая литературная премия, поневоле припоминаешь слова Виктора Черномырдина: "Какую партию ни создавай — получается КПСС". Почему-то премиальные структуры у нас неизбежно оказываются ориентированы на старую модель Союза писателей. Там есть свой "аппарат", который и решает, кого назначить на "должность" писателя. "Литературная академия" же смахивает на съезд, которому ничего больше не остается, как одобрить кандидатуры, предложенные сверху. Впрочем, революционные решения могут возникнуть и тут: в кулуарах "Большой книги" сейчас поговаривают о несколько неожиданной возможности оставить первое место без призера.

Завидные кавалеры

Впрочем, вполне можно предположить, что совет экспертов "Большой книги" просто бросил все свои силы на оборону от масскульта. Все прекрасно знают, что у нас сейчас есть писатели и писатели. Есть авторы, которых в XIX веке именовали fur wenige ("для немногих"). И есть писатели для многих. Одних выращивают в толстых журналах, других штампуют на гигантских издательских фабриках. У одних — великолепные репутации в окололитературной тусовке, у других — преданная аудитория метро- и электропоездов.
Понятно, что у вторых есть свои пьедесталы почета повыше всяких премий — эти пьедесталы можно найти на любом уличном книжном развале. Эксперты "Большой книги" подобную словесность словно хлоркой вытравляли, полагая, видимо, что в списке финалистов не место, берем навскидку, Донцовой, Робски и Минаеву. Только вот незадача: в процессе лечения болезнетворного масскульта могли пропасть и полезные живые организмы. Например, в сферу "Большой книги" не попала и другая не менее легендарная тройка: Владимир Сорокин, Виктор Пелевин и Борис Акунин. Кого-то просто не выдвинули, кто-то не прошел отсев.
Тем не менее экспертам удалось внести разнообразие в финальный список. Здесь мы находим и мемуары поэта Наума Коржавина "В соблазнах кровавой эпохи", и роман Александра Кабакова о соблазнах "эпохи капитала". Здесь есть и фэнтези с восточным колоритом ("Шайтан-звезда" Далии Трускиновской), и уральский этнотриллер из XVIII века ("Золото бунта" Алексея Иванова). Эскапистский роман Александра Иличевского "Ай-Петри" представляет сразу всю молодежную прозу. А, например, рассказы Людмилы Улицкой из сборника "Люди нашего царя" отвечают в "Большой книге" за малый жанр.
И все же важным критерием отбора явно стал тезис "Хорошего романа должно быть много". Видимо, кому-то из жюри привиделись язвительные заголовки в газетах после объявления "Большой книгой" какой-нибудь тоненькой, но достойной брошюрки. Увесистые тома в предложенном наборе преобладают. Самый красноречивый пример — мелко напечатанный двухтомник Максима Кантора "Учебник рисования" (1422 стр.) и литературоведческое исследование "Пастернак" Дмитрия Быкова (893 стр.). Да и роман Ольги Славниковой "2017" — чтение не для гедонистов, а для тех, кто готов самоотверженно изучать изобилующий декоративными сравнениями текст.
Просто на повестке дня сейчас — идеологические романы, в которых писатель подробно и долго демонстрирует свою заботу о судьбах страны. Причем ценятся скорее не навыки сюжетосложения, а умение автора поставить важную проблему и, что называется, раскрыть тему. Такая проза может показаться "диссертационной". Но зато никто не сможет поспорить с тем, что это "большие" книги.

Финалисты "Большой книги" Быков Дмитрий. Пастернак.— М: Молодая гвардия, 2006.— 896 с. Волков Юрий. Эдип царь.— М: Терафим, 2006.— 624 с. Волос Андрей. Аниматор.— М.: Зебра Е, 2005.— 272 с. Иванов Алексей. Золото бунта.— СПб: Азбука-классика, 2006.— 704 с. Иличевский Александр. Ай-Петри (в рукописи) Кабаков Александр. Все поправимо.— М: Вагриус, 2005.— 480 с. Кабаков Александр. Московские сказки.— М: Вагриус, 2005.— 304 с. Кантор Максим. Учебник рисования.— М: ОГИ, 2006.— 1422 с. Коржавин Наум. В соблазнах кровавой эпохи.— М: Захаров, 2006.— 1592 с. Королев Анатолий. Быть Босхом.— М: Гелеос, 2006.— 320 с. Палей Марина. Клеменс (в рукописи) Славникова Ольга. 2017.— М: Вагриус, 2006.— 544 с. Трускиновская Далия. Шайтан-звезда.— М: Форум, 2006.— 704 с. Улицкая Людмила. Люди нашего царя.— М: Эксмо, 2006.— 368 с. Шишкин Михаил. Венерин волос.— М: Вагриус, 2006.— 480 с.