"На каждый ход России у нас есть контрход"

Председатель комитета по международным отношениям парламента Грузии Константин Габашвили рассказал Ольге Алленовой, почему Россия не может признать Южную Осетию.

       — Как вы оцениваете выборы, которые прошли в Южной Осетии?

       — Какие из них? Я поддерживаю общую точку зрения, что эти выборы нелегитимны — и те и другие. Одни призывают к сепаратизму, другие — к перемене законодательства и признанию республики Южная Осетия в составе Грузии. Я мог бы сказать, что ни тем ни другим ничего не светит. Но с Санакоевым мы готовы разговаривать. Да, я готов признать, что за Кокойты кто-то голосовал искренне. Но и за Санакоева голосовали искренне. На его выборы пришли люди, которые устали от этой дурацкой ситуации, которые хотят жить в Грузии с сохранением языка, культуры, интересов своего народа. И мы готовы им это гарантировать, мы готовы признать республику в составе Грузии.
       — Как скоро Грузия может признать правительство Санакоева?
       — Об этом речь пока не идет. Но в реальном политическом процессе итоги альтернативных выборов будут играть очень важную роль. Во всяком случае, попытки со стороны России изобразить выборы как волеизъявление всего югоосетинского народа не удались. Вышло так, что волеизъявления два. И в Осетии, как и в Абхазии, два правительства. В Абхазии сидит автономное правительство в Кодори. И если там захотят провести выборы — в Кодори пойдут те 300 тысяч беженцев из Абхазии, которые имеют в паспортах абхазскую прописку, и они будут голосовать. И тогда мы посмотрим, кто победит. Поймите, на каждый ход России у нас есть контрход. Захотела Россия провести референдум в Южной Осетии, чтобы использовать косовский прецедент,— мы провели свой.
       — Грузинская сторона заявила, что Россия руководила выборами в Южной Осетии. Вы тоже так считаете?
       — А как еще мне считать? Там (в Цхинвали.— "Власть") сидел заместитель Модеста Колерова, Сапожников (Олег Сапожников, управляющий директор фонда "Свободная Европа".— "Власть"). Он работает, чтобы создавать ложный имидж Грузии, чтобы вести идеологическую войну. Модест Колеров начал свою карьеру не с журналистики, а оттуда, откуда все ваши руководители начали (по официальной информации, Модест Колеров начинал работать дворником.— "Власть"). Вы что, действительно верите в то, что осетины не понимают, кто ими руководит? Вы правда видели очереди на участках?
       — Очереди видела.
       — Конечно, там есть определенная часть людей, которая считает, что этот прекрасный президент Кокойты, призывающий за свободную и независимую Осетию и за создание вместе с Северной Осетией большого аланского государства,— национальный герой. И конечно, были люди, которые искренне голосовали за независимость. Эти люди верили, что можно перекрывать дороги бэтээрами, а из Северной Осетии привозить 20 тысяч голосов в большом ящике. Ну и что? А у нас привезли 20 тысяч голосов из Мцхеты — это тоже голоса беженцев из Южной Осетии. Итого в Южной Осетии вышло чуть не 100 тысяч жителей. Когда там всего тысяч 30 живет. Ну, хорошо, ладно. А дальше-то что? Ну, разве можно представить себе уголок Грузии в 60 километрах от границы — и что он будет независим и даже присоединится к России, когда посередине стоит стена Большого Кавказа? И это великое Аланское государство будет связано между собой одной дырой в этой стене, называемой Рокским тоннелем? Неужели в это верит Колеров или Павловский? Вы посмотрите карту — вот Цхинвали, а вот грузинское село, а это снова осетинское, а это снова грузинское — и так вся Южная Осетия, шахматная доска. Это вам не Приднестровье и не Абхазия. Мне интересно — кто-нибудь согласится в России, чтобы Татарстан ушел? Ведь тогда вся Россия развалится, ведь Волга вся пойдет к чертовой матери. А почему вы думаете, что мы отдадим нашу территорию?
       — Но российские политики уже не раз заявляли, что готовы признать Южную Осетию.
       — Это все разговоры. Тогда Россия должна будет немедленно вывести оттуда своих миротворцев. А почему вообще уцепились за эту Южную Осетию, вы знаете? Я вам сейчас нарисую схему, благодаря которой до 2003 года жили мафиозные кланы Грузии, России и Южной Осетии. Вот в порт Поти приходит кораблик со спиртом — спирт там стоит $1 за литр. С растаможкой этот спирт стоит $1,32. Пока он ехал из Поти в Гори в сопровождении полиции и КГБ, цена вырастала до $1,5. Из Гори его везли через Цхинвали во Владикавказ — платили миротворцам (руководство России обычно опровергало все обвинения в содействии российских миротворцев контрабанде.— "Власть"), платили Кокойты (он к 2003 году уже прогнал братьев Тедеевых, которые привели его к власти и контролировали контрабандный транзит, и занял их место). И вот этот литр с транспортировкой до Владикавказа уже стоит $2. Из одного литра честный фальсификатор делает шесть пол-литровых бутылок водки, а нечестный — девять. Но предположим, что во Владикавказе все честные и делают только шесть. Сколько стоит бутылка водки в России? Минимум $2. Это в шесть раз больше. Вот вам и вся арифметика. Когда мы перекрыли границу в Эргнети, мы лишили доходов всех людей, зарабатывавших на контрабанде. Вот они и впали в истерику — особенно несколько очень высоких генералов из Генштаба, которые все это покрывали. Каждый из них получал миллионы долларов в год. А это такие доходы, ради которых можно и войну начать. Это только спирт. Я уж не говорю о деньгах, которые зарабатывали на контрабанде сигарет и пищевых продуктов. Мы закрыли все такие черные дыры по Грузии — и у нас восьмикратное повышение бюджета! В 2003 году бюджет Грузии был $350 млн. А сейчас мы закрыли $2,9 млрд — за счет элементарной борьбы с коррупцией! Я не говорю, что мы всех победили. Но мы победили тенденцию. А России такое и не снилось. У вас исчезают сумасшедшие суммы, которые выделяются на госпрограммы.
       — И все же вы не убедили меня, что Россия не сможет признать Южную Осетию.
        — Ну не сможет! Существуют международные договоренности. Такое признание будет означать, что Россия бросает нам вызов к войне. И вообще, Россия не одна во всем мире, чтобы делать то, что ей хочется. Никто в мире не позволит развязать здесь войну. От этого российские власти и сходят с ума.
       — Но на Грузию можно надавить с помощью газа.
       — А что газ? 80% нашей потребности в газе будет покрыто за счет других стран.
       — За счет Азербайджана и Ирана?
       — Да.
       — А у России не будете покупать?
       — Нет, конечно. $230 — это не цена газа. Это политическая цена.
       — Отставка министра обороны Окруашвили — это уступка России?
       — Ну, допустим. Миша решил вместе с Окруашвили, что так будет лучше. Надо снять напряженность.
       — Парламент Грузии принял решение не выходить из СНГ. Это тоже уступка России?
       — Мы тушим пожар, что тут странного? Нам не нужно противостояние с Россией. Зачем снова с ума сводить людей, которые впали в истерику из-за каких-то двух шпионов? Вы знаете, сколько их было, этих офицеров-разведчиков? Арестовали только четверых. В среду арестовали, в пятницу договорились о выдаче, а в субботу началась антигрузинская вакханалия. А я вам скажу, что произошло на самом деле. Летом арестовали гээрушника Бойко, он участвовал в теракте в Гори, когда погибли люди. Его арестовали с уликами. Выдали России и попросили: мы соседи, мы вас умоляем, давайте жить нормально. Мы самостоятельная страна, а не территория России, и разгуливать тут разведчикам-диверсантам нельзя. Но вместо этого российские спецслужбы начинают масштабную операцию против Грузии. Квициани идет в Кодори и решает создать там очаг сопротивления, которое должно передаться другим регионам Грузии. Не получилось. Вторая операция — Гиоргадзе, который уже и шагу не может ступить без охраны, раздает здесь миллионы, это деньги ваших налогоплательщиков, между прочим. На эти миллионы здесь должна работать группа активистов и собирать людей на митинги. На одном из митингов эти активисты должны спровоцировать беспорядки, и Саакашвили должен отдать приказ стрелять по толпе. Опять не получилось. Тогда на базе в Гюмри полковник Синицын вызывает к себе офицеров и дает им инструкции. Кроме тех четырех офицеров, которые потом были арестованы, там было еще 40 человек. Они должны были тут устроить беспорядки и госпереворот. Потом эти 40 офицеров улетели первым же самолетом МЧС из посольства — с женщинами и детьми. Вот почему посольских так оперативно отсюда вывезли, а не потому что здесь была какая-то для них опасность. Это все записано, сфотографировано, и мы это так не оставим, мы это обязательно используем. И в чем, скажите, мы неправы?
       — Я все-таки не понимаю, почему Грузия решила не выходить из СНГ? Для чего делать такой реверанс России? Ведь ваша оппозиция именно так расценила это решение.
       — Оппозиция просто создает дополнительные трудности Саакашвили. Саакашвили хочет встретиться с Путиным. К тому же у нас еще много незавершенных договоров в СНГ. Сейчас, если мы выйдем из СНГ, все расценят это как попытку подлить масла в огонь. Мы это делаем не для России, а для остального мира, перед которым Россия хочет представить Грузию как группу сумасшедших, которые делают выкрутасы. Мы маленькая страна, мы должны много думать. И мы выйдем из СНГ, когда нам это будет выгодно.
       — По-моему, все понимают, что встреча Саакашвили с Путиным имеет смысл, только если Грузия откажется от вступления в НАТО.
       — Конечно, мы тоже понимаем, что нам пытаются мешать вступить в НАТО. Но все эти потуги напрасны. В НАТО мы будем только потому, что хотим защитить наши демократические ценности. Любая другая страна в этой ситуации хотела бы себя обезопасить. Войдет Грузия в НАТО — и отношения у нас с Россией будут отличными. Никакой главком ВВС России уже не сможет сказать, что готов бомбить Грузию.
       — Он это сказал в том контексте, что Россия готова защитить своих граждан, если им будем угрожать опасность.
       — Нигде в мире нет такого, чтобы я выдавал гражданство кому-то за границей и потом бомбами защищал этих граждан. 200 тысяч россиян живет в Берлине — но туда никто не полезет их защищать. Потому что Германия сильная, а мы слабые. А будем мы в НАТО, и никто не будет нас бомбить. Вот и вся логика.