«Список опций обширный»
Дмитрий Гронский — о Volkswagen Tayron
Обозреватель “Ъ FM” Дмитрий Гронский рассказывает о характеристиках кроссовера, который сменит Tiguan Allspace на европейском рынке.
Фото: Benoit Tessier, Reuters
Мы уже постепенно отвыкаем от новостей про марку Volkswagen, потому что нас они теперь интересуют не с точки зрения продукта, а скорее как экономические новости, трактуемые в контексте глобальной политики. Я, например, слышал, что люди у нас всерьез полагают, что сегодняшнее закрытие автомобильных заводов VW в Германии — это прямое следствие ухода компании с нашего рынка. Может быть. Тем не менее VW Group вместе с Toyota продолжает оставаться одним из крупнейших автопроизводителей мира, который на прошлой неделе даже представил совершенно новую модель кроссовера. Ну, относительно новую. Давайте разбираться.
VW Tayron займет на европейском рынке место между Tiguan и Touareg. «Больше терьера, но меньше мастифа», как говорил Шерлок Холмс, разглядывая следы собачьих зубов на трости. Впрочем, аллюзии с собаками лучше оставим — тема сегодня рискованная. Мест в автомобиле может быть как пять, так и семь. Выбор двигателей большой. На старте продаж предложат базовую 150-сильную мягко-гибридную версию. Есть дизельные модификации мощностью 150 и 194 л. с., а также подзаряжаемые гибриды, развивающие 204 и 272 л. с., которые способны до 100 км проехать на электротяге. Коробка — исключительно семиступенчатый робот. Список опций обширный — от панорамной крыши до трехзонного климат-контроля.
На европейском рынке VW Tayron поступит в продажу уже этой осенью и заменит модель VW Tiguan Allspace. Эта модель должна быть, кстати, хорошо знакома и нам. Tiguan c растянутой колесной базой в России официально продавали с весны 2018 года. Еще один близкий родственник VW Tayron — это тоже хорошо знакомый нам Skoda Kodiaq, с которым новый немецкий кроссовер делит платформу. Кстати, имя Tayron уже использовалось VW для модели, продававшейся на китайском рынке. Сегодня решили, что то, что «зашло» в Поднебесной, сгодится и для Европы — тоже своего рода экономический симптом.