Итак, первое из наиболее значимых событий 1994 года произошло. В четверг Борис Ельцин официально обратился к Федеральному собранию с посланием "Об укреплении Российского государства". Таким образом, обнародован важнейший документ в области экономической политики, который в России в силу исторических условий имеет гораздо большее значение, чем аналогичного рода послания глав государств своим парламентам в других странах. Будучи по своей сути собранием основных ориентиров исполнительной власти в предстоящем году, послание президента главной целью его деятельности называет укрепление российской государственности. В применении к экономике это может означать, что на данном этапе интересы государственного строительства будут определять развитие рыночного хозяйства и формирование новых экономических отношений в российском обществе.
Подобные опасения возникли у некоторых представителей стремительно развивающейся новой хозяйственной элиты еще до того, как глава государства выступил в Мраморном зале Кремля. Цепь событий, каждое из которых само по себе не привлекало особого внимания (например, ликвидация Управления информационных ресурсов администрации президента и передача его в Федеральное агентство правительственной связи и информации, созданное на базе бывшего управления КГБ), вместе создавали впечатляющую картину усиления государственных рычагов управления. В области макроэкономики рост влияния государственной идеи выразился в постепенном переносе акцентов с курса жесткой финансовой экономии на промышленную политику. В выступлении президента эта тенденция получила логическое завершение. "Принцип 'выживет тот, кто сможет выжить' губителен," — это утверждение Бориса Ельцина означают отказ от одного из фундаментальных принципов экономической политики российского правительства конца 1991 — первой половины 1992 гг., которая своей целью ставила скорейшее развитие рыночных отношений в стране. Сейчас проблема трансформации плановой экономики в рыночную видится президентом уже совсем с других позиций: "Самая большая ошибка, которую можно совершить сегодня, — это предложить обществу ложную альтернативу: или прежняя государственно-директивная экономика, или так называемый 'чистый', абсолютно независимый от государства рынок. И тот, и другой вариант губителен для России".
В принципе никто из представителей новых собственников, проживая в стране, которая в окружающем мире воспринимается как цитадель гангстеризма и в которой до сих пор существуют территории, не контролируемые центральным правительством, не станет возражать против усиления защитной роли государства и его полномочий по охране прав собственности. В такой же мере руководители предприятий госсектора только приветствовали бы расширение экономической роли государства, направленной, например, на решение проблемы неплатежей, или связанной с дополнительным кредитованием. Однако национальный исторический опыт заставляет и первых, и вторых осторожно подходить к перспективам "укрепления российской государственности". "На Востоке государство было всем," — эти слова автора "библии рабочего класса", в полной мере относящиеся и к России, напомнил после окончания речи Ельцина руководитель одного из предпринимательских союзов.
Действительно, если подходить к феномену российского государства с позиций австрийского социолога Макса Вебера, делившего нации на "торговые", ставшие лидерами мирового сообщества, и "бюрократические", обреченные на аутсайдерство, то укрепление российской государственности является сейчас именно тем, с чем как раз и необходимо бороться. Сковывающее влияние неповоротливых госструктур представляет для национальной экономики гораздо более серьезную проблему, чем усиление криминогенной обстановки. Рост масштабов и влияния "теневой экономики" является с этой точки зрения неизбежной платой за прогресс.
Есть и еще один аспект, о котором хотелось бы упомянуть в контексте президентских поисков золотой середины между "государственно-директивной экономикой" и "абсолютно независимым от государства рынком". Тот факт, что повторив рекордное число раз слово "рынок", Борис Ельцин в своем выступлении в прошедший четверг лишь единожды упомянул о частной собственности, свидетельствует о его видении рыночного хозяйства прежде всего как госкапиталистического. Такой подход в наибольшей мере отвечает характеру существующего политического режима, стержнем которого помимо силовых структур является бюрократический аппарат. В этом случае сохранение необходимого инструментария для контроля за экономикой становится условием политического выживания. С этих позиций госкапитализм почти идеален, поскольку позволяет, повысив эффективность экономики, сдерживать формирование социальных групп, способных бросить политический вызов нынешней элите.
На прошедшей неделе сценарий развития "бюрократического рынка" получил подтверждение. В конфликте главы администрации Нижегородской области Бориса Немцова и директора АО "ГАЗ" Бориса Видяева федеральное правительство заняло сторону местной бюрократии: распоряжением премьер-министра представителям государства в правлении АО предписывалось голосовать против кандидатуры Видяева. Еще ранее созданной Минфином комиссии было поручено расследовать практику использования главой акционерного общества централизованных кредитов для приобретения чеков с целью выкупа своего предприятия, что является распространенным ходом в среде директората. Своим решением правительство продемонстрировало