Современные режиссеры продолжают снимать фильмы с оглядкой на братьев Люмьер, которым хватило 52 секунд экранного времени, чтобы навеки войти в историю кино (на фото -из сборника короткометражек "Париж, я тебя люблю", 2006)
В российский прокат выходит фильм "Париж, я тебя люблю" (Paris, je t`aime), состоящий из 20 новелл, снятых модными режиссерами со всех концов света. Обозреватель "Власти" Михаил Трофименков исследует феномен фильма-альманаха.
Нельзя сказать, что идея фильма хоть сколько-нибудь оригинальна. Фильмы-альманахи посвящались Парижу уже дважды — "Париж, увиденный..." (Paris vu par... 1965) и "Париж, увиденный... двадцать лет спустя" (Paris vu par... vingt ans apres, 1984). Оригинальны лишь технические параметры. Если в двух первых альманахах участвовали по шесть режиссеров, то теперь — два десятка, а новеллы стали короче. Если раньше участвовали только французы, то теперь и мексиканец Альфонсо Куарон, и индус Гуриндер Чадха, и бразилец Вальтер Саллес, и даже Уэс Крейвен, автор "Кошмара на улице Вязов"и "Крика". Культурный глобализм, он же мультикультурность. Странно, что обошлись без неутомимого Жан-Люка Годара, ухитрившегося за 45 лет стать участником десяти альманахов. Побоялись продюсеры и обидеть хоть один кусочек Парижа — каждому из его округов посвящено по новелле.
Зато самый первый парижский альманах был чем-то большим чем просто сборником. В 1965 году на Париж смотрели режиссеры "новой волны". Они хотели доказать, что "новая волна", о смерти которой твердили критики, жива. По поводу нового проекта вряд ли можно говорить о каком-то стилистическом единстве барочного Тома Тыквера и минималиста Гаса Ван Сента, лощеного Оливье Ассаяса и насмешников братьев Коэнов. Такой Ноев ковчег напоминает о финале "Цирка" (1936) Григория Александрова: представители всего прогрессивного человечества, передавая с рук на руки ребенка (в данном случае Париж), поют ему колыбельные на родных языках. Да и авторы 1965 года были далеки от того, чтобы просто объясняться в любви к Парижу. Их город играл с персонажами в кошки-мышки, его топография подстраивала ловушки. Маленький шедевр Жана Руша завершался самоубийством, герой Эрика Ромера жил в страхе, полагая, что, раздраженный хаосом уличного движения, невзначай убил прохожего. В общем, "Париж, я тебя боюсь".
кадр из фильма "Прибытие поезда на вокзал Ля Сиота"
кадр из фильма "Прибытие поезда на вокзал Ля Сиота"
Альманахи однозначно ассоциируются со счастливыми 1960-ми. Они символизировали братство режиссеров, готовых к коллективным приключениям, отражали дух времени — культ легкого дыхания, фильма-наброска, фильма-впечатления, короткого и парадоксального высказывания. Так же безусловно альманахи ассоциируются с Францией и Италией, чьи кинопроизводства были тесно спаяны. Все знаменитые альманахи 1960-х — от "Француженки и любви" (La francaise et l`amour, 1960) до "Любви и ярости" (Amore e rabbia, 1968) — сняты именно в этих странах. Редко в компанию попадал чужак — поляк Анджей Вайда или японец Хиромиси Хорикава.
Между тем первый фильм, состоящий из новелл, хотя и связанных сквозным сюжетом, "Если бы у меня был миллион" (If I Had A Million, 1932) был снят в Голливуде. Восемь режиссеров, включая прославленных Эрнста Любича и Джеймса Крюзе, следили за восемью персонажами, которым по воле взбалмошного богача досталось по миллиону: проституткой, актерами мюзик-холла, вышедшими в тираж, и даже приговоренным к смерти.
Этот опыт был благополучно забыт на 30 лет. 1960-е были уверены, что альманахи изобрели именно они. Расцвет жанра оказался бурным, но энтузиазм их создателей быстро сменился разочарованием.
Режиссер Жак Риветт (в центре) упустил шанс самовыразиться с помощью люмьеровской камеры, не выдержав испытания люмьеровским сверхкоротким метражом
Режиссер Жак Риветт (в центре) упустил шанс самовыразиться с помощью люмьеровской камеры, не выдержав испытания люмьеровским сверхкоротким метражом
Да, в альманахах участвовали крупнейшие режиссеры — Лукино Висконти, Пьер Паоло Пазолини, Роберто Росселлини, Франсуа Трюффо, Луи Маль, Роман Поланский, Клод Шаброль, Федерико Феллини. По одному, редко по два раза. Альманаху "Семь смертных грехов" (Les sept peches capitaux, 1962) мы обязаны единственным режиссерским опытом классика театра абсурда Эжена Ионеско, снявшего новеллу "Гнев": муха, выловленная в супе, доводит человечество до ядерной войны.
Да, некоторые новеллы были шедеврами. Например, сюжет Анджея Вайды из "Любви в 20 лет" (L`amour a vingt ans, 1961): герою Збигнева Цибульского, попавшему на молодежную вечеринку, становится дурно во время игры в жмурки — накатили воспоминания, как он, пленный повстанец, стоял с завязанными глазами перед расстрельщиками-эсэсовцами. Или ослепительная "Лень" Годара из "Смертных грехов": легендарный спецагент Лемми Коушен столь ленив, что юной старлетке не удается затащить его в постель. Или "Овечий сыр" Пазолини из "РоГоПаГа" (RoGoPaG, 1963): хулиган с римской окраины, попавший в массовку фильма на евангельский сюжет, умирает мученической смертью на кресте, объевшись с голодухи сыром. Или выламывающаяся из всего творчества Феллини новелла "Тоб Дэммит" из "Трех шагов в бреду" (Histoires extraordinaires, 1968): наркотическая галлюцинация актера-декадента, приглашенного на роль Христа, но заложившего душу дьяволу и потерявшего голову в буквальном смысле слова.
Беда в том, что всех выдающихся короткометражных фильмов, вошедших в альманахи 1960-х, хватает ровным счетом на один выдающийся сборник. Пересматривать альманахи в наши дни — сомнительное удовольствие. Отдельные шедевры тонут в море посредственного кино, которое только смазывает впечатление. Яркие имена теряются среди прочих, не вызывающих теперь ничего, кроме недоумения. Не оставили, например, никакого следа в истории кино Бернар Тублан-Мишель и Жан-Франсуа Одюруа, значащиеся в титрах альманаха "Поцелуи" (Les baisers, 1963) рядом со сделавшими потом успешную карьеру Бертраном Тавернье и Клодом Берри. А Ренцо Росселлини попал в компанию с Трюффо и Вайдой ("Любовь в 20 лет") лишь потому, что был сыном отца итальянского неореализма Роберто Росселлини, других заслуг за ним не числится. Своего рода художественная коррупция, кумовство, желание дать друзьям вне зависимости от их дара возможность дебютировать в кино подрывали институт альманахов.
Редкий французский киноальманах обошелся без участия Жан-Люка Годара
К концу 1960-х стала тормозить и фантазия продюсеров. Были исчерпаны лежавшие на поверхности сюжеты, способные привлечь зрителя: Париж, любовь 20-летних, поцелуи, смертные грехи, "Древнейшая профессия" (Le plus vieux metier du monde, 1967), "Самые прекрасные мошенничества на свете" (Les plus belles escroqueries du monde, 1964). К тому же к концу десятилетия ведущие режиссеры резко полевели — поцелуйчики их больше не интересовали. "Далеко от Вьетнама" (Loin de Vietnam, 1967) — альманах нового, леворадикального образца, документальная листовка, обличающая американский империализм. За исключением Годара, участвовавшие в фильме знаменитости, включая Алена Рене, Аньес Варда, Йориса Ивенса, даже не указали авторство снятых ими кусков.
Классик театра абсурда Эжен Ионеско (второй справа, на съемочной площадке короткометражки "Гнев" из сборника "Семь смертных грехов") в два счета сделал из мухи ядерную войну
Классик театра абсурда Эжен Ионеско (второй справа, на съемочной площадке короткометражки "Гнев" из сборника "Семь смертных грехов") в два счета сделал из мухи ядерную войну
На 20 с лишним лет альманахи были сданы в архив. Выпавшее из французских рук знамя подобрали, да не удержали режиссеры из стран, никогда этим жанром не баловавшихся. В 1978 году девять западных немцев объединились в фильме "Германия осенью" (Deutschland im Herbst), чтобы суммировать свои ощущения от волны леворадикального и полицейского насилия, захлестнувшего ФРГ. В истории опять-таки остался лишь эпизод, снятый Райнером Вернером Фасбиндером: режиссер, напуганный кровавыми новостями, гнобит любовника, прислушивается к полицейским сиренам и в панике спускает весь свой запас кокаина в унитаз. Англичане (плюс неизбежный Годар) сняли невнятную "Арию" (Aria, 1987) — пакет фантазий на оперные темы.
Были еще какие-то диковатые проекты — альманах к 10-летию журнала Figaro Magazine; альманах, основанный на рассказах ньюйоркцев о происшествиях, случившихся с ними в метро; альманах, разоблачающий оружейные монополии, напичкавшие мир противопехотными минами. В России же появился к столетию кино альманах "Прибытие поезда" (1995). Сначала предполагалось, что его снимут авторы, выбранные на ялтинском кинофоруме "режиссерами XXI века". Но трое из пяти избранников как-то выбыли из проекта, добавились двое — Дмитрий Месхиев и Алексей Балабанов, которые как раз и сняли лучшие новеллы: "Экзерсис номер пять", зарисовку абсурда, царящего на киносъемках, и "Трофим", ретротрагедию о мужике-убийце, на секундочку угодившем в вечность.
Фильм Герца Франка и Юриса Подниекса, в котором мальчик успевает повзрослеть всего за 10 минут, вдохновил режиссеров на два альманаха продолжительностью два с половиной часа
Но как раз столетие кино дало новый импульс практике альманахов. 39 режиссеров со всего мира заслужили право снять камерой братьев Люмьер эпизоды фильма "Люмьер и компания" (Lumiere et compagnie, 1995). Одно, но жестокое и увлекательное условие: эпизод должен был длиться ровно 52 секунды, как и фильмы пионеров кинематографа, и быть снят одним планом. Короткий метр безжалостно показывает, на что способен режиссер. Суперкороткий мог бы стать приговором для многих знаменитостей, если бы "Люмьер и компания" имели массовую аудиторию. Честнее всех оказался Жак Риветт, снимающий ну очень длинные фильмы: через 52 секунды он просто бросил камеру, признав свое поражение. Зато герой иранца Аббаса Киаростами за 52 секунды успел и яичницу зажарить, и любовную драму пережить.
Почти одновременно были сделаны попытки вернуться к двум основным формам альманахов 1960-х. Альманах в жанре "взгляд и нечто" — провальный "Эрос" (Eros, 2004), тем более прискорбный, что самую беспомощную новеллу снял в нем после многолетнего молчания тяжелобольной Микеланджело Антониони. Альманах в жанре политической листовки — "11'09''01" (2002), панорама того, как реагировали на события 11 сентября африканские дети, пытающиеся поймать на базаре самого бен Ладена; чилиец-политэмигрант, ненавидящий Америку за то, что она сделала с его родиной; израильтяне, привычные к покушениям, и старик-инвалид, которому ВТЦ заслонял солнце.
Политические альманахи неизбежно еще появятся — антиглобалистская волна сродни леворадикальной волне, некогда породившей "Далеко от Вьетнама". Но, кажется, наиболее актуальная линия альманахов — именно та, где кино говорит о себе любимом. Два международных сборника "На десять минут старше" (Ten Minutes Older, 2002, 2003) посвящены легендарному фильму литовского документалиста Герца Франка, снятому в 1965 году: на экране мальчик, наблюдавший за цирковым представлением, взрослел на глазах. Режиссеры от Джима Джармуша и Аки Каурисмяки до Бернардо Бертолуччи и Фолькера Шлендорфа сняли свои новеллы на тему бега времени, но бег времени — это и есть суть кинематографа, снимающего, по выражению поэта, художника и режиссера Жана Кокто, "смерть за работой".