Бременский Вудсток
«Е-ее-ее!» Антона Федорова в новосибирском «Старом доме»
Художественный руководитель новосибирского театра «Старый дом» Антон Федоров выпустил на его сцене премьеру по мотивам «Бременских музыкантов». Спектакль для взрослых с названием «Е-ее-ее!» рассказывает о жизни коммуны хиппи под знакомые песни Энтина и Гладкова в современной обработке. На премьере побывала Марина Шимадина.
Фото: Виктор Дмитриев / театр «Старый дом»
Фото: Виктор Дмитриев / театр «Старый дом»
Фото: Виктор Дмитриев / театр «Старый дом»
Фото: Виктор Дмитриев / театр «Старый дом»
Фото: Виктор Дмитриев / театр «Старый дом»
Фото: Виктор Дмитриев / театр «Старый дом»
Премьера «Старого дома», казалось бы, вписывается в набирающий обороты тренд на revival советских фильмов, спектаклей, пьес, захвативший в последние годы и сцену, и большие экраны. Но все же она стоит наособицу и, можно сказать, поперек магистральной дороги. Если большинство ремейков от «Чебурашки» до тех же «Бременских музыкантов» с Тихоном Жизневским просто эксплуатируют успех советских хитов или работают на возгонку ностальгии по временам, когда они были созданы, то спектакль Федорова, наоборот, отстраивается от них.
Мультфильм Инессы Ковалевской, вышедший на экраны в 1969 году, на излете оттепели, стал нашим советским «Вудстоком». Бременский квартет тут явно напоминал ливерпульскую четверку, Трубадур в джинсах клеш и прической под «битлов», Принцесса в радикальном мини, да и сам образ жизни бродячих музыкантов отсылали к движению хиппи. А в музыке Геннадия Гладкова слышались отголоски запретного в СССР рок-н-ролла. Пробиться сквозь цензуру мультфильму помогло лишь то, что на все детское тогда смотрели сквозь пальцы — это была безопасная территория. Хотя после выхода «Бременских» на экраны к авторам пришел не только шумный успех, но и обвинения в развращении детей и чуть ли не в развале Союза. Но все это давно забылось, «Бременские музыканты» стали детской классикой наравне со сказками Пушкина и стихами Агнии Барто, можно сказать, вошли в наш культурный код. И что там было про «дворцов заманчивые своды», уже никто особо не задумывается.
Антон Федоров, напротив, решил вернуться к истокам и посмотреть на эту историю как на манифест свободы, молодости и непокорности. А ее героев показал как реальных, а не романтически лакированных хиппи, снабдив постановку большим количеством разнообразных аллюзий и «пасхалок». На сцене, оформленной, как обычно, самим режиссером,— та самая «цветочная поляна» и горящий костерок на плазме, на экране-заднике — «сосны-великаны» (видеохудожник —– Владислав Щетинин), а посередине — фургон автодома, собрат троллейбуса из «Петровых в гриппе» Федорова, который выезжал когда-то на сцену «Гоголь-центра» (ГЦ). Рассказчик (Андрей Сенько) своим полосатым халатом и рыжей шапочкой напоминает героя «Буковски», другого спектакля режиссера в ГЦ. Как полоумный старик, он бормочет под нос тот самый текст Василия Ливанова с детской пластинки, но действие на сцене идет своим путем, лишь иногда сбиваясь на прямую иллюстрацию.
В колоритной бременской коммуне начинается обычное хмурое утро «после вчерашнего», герои постепенно просыпаются, приходят в себя — и наблюдать за их будничной эксцентрикой ужасно интересно. Ведущие актеры театра (Анатолий Григорьев, Тимофей Мамлин, Виталий Саянок, Александр Шарафутдинов), привыкшие к сложным драматическим ролям, тут откровенно куражатся и хулиганят, играя не сказочных животных, а асоциальных типов, выбравших свободу самовыражения. Трубадур молодого Арсения Чудецкого напоминает героев «Идиотов» Ларса фон Триера, которые имитируют умственную отсталость, бросая вызов нормам общества. Да и разговаривают тут полуфразами, звуками, жестами и междометиями, как это часто бывает в спектаклях Федорова. Лишь изредка звучит какой-нибудь хлесткий афоризм, вызывая в зале новый приступ хохота.
Лихие лесные Разбойники (Евгений Варава, Алексей Ефимов, Дмитрий Иванов) во главе со своей отмороженной Атаманшей (прекрасная работа Анастасии Белинской) тут становятся шайкой тупоголовых, но вполне миролюбивых панков, всегда готовых «наломать дров» и «нести дичь». Интересно, что и Принцесса (недавно принятая в труппу Лилия Мусина) с Королем (Юрием Кораблиным) тут живут не во дворце и не в каком-нибудь современном пентхаусе, как можно было ожидать, а в том же трейлере, где на стене висит портрет Патти Смит — умершей жены и матери. То есть конфликт тут лежит вовсе не в социальной плоскости классовой вражды и мезальянса. Он назревает среди своих, что гораздо хуже.
В какой момент что-то идет не так? Может, когда друзья в шутку заворачивают в ковер упрямого Короля, пришедшего с рыбалки (совсем как король в «Обыкновенном чуде»), и отнимают у него дочь? Или на безбашенной свадебной вечеринке, когда невинные «дети цветов» начинают походить на секту Чарльза Мэнсона из «Однажды в Голливуде»? Пока молодежь отрывается, Король сидит в трейлере и его светлое лицо наливается обидой, горечью и желанием отомстить. Тут и возникает комично услужливый, но кровожадный Сыщик (Василий Байтингер), которому достаточно лишь одного слова «действуй», чтобы спровоцировать настоящую бойню. В общем, идея пацифизма и ненасилия в очередной раз терпит крах очень легко. И гораздо труднее оказывается найти в себе силы на мир, раскаяние и прощение. Но здесь героям все же удается вправить этот «вывихнутый сустав» обратно. И в финале они дарят зрителям надежду песней Трубадура «Солнце взойдет» — а растроганный зал отвечает поднятыми фонариками телефонов, как на рок-концерте.
Кстати, все песни в спектакле звучат вживую — причем играют и поют актеры сами. В их джаз-банд помимо традиционного «бременского» состава добавляется Подруга Кота (Наталья Пьянова), отвечающая за клавиши и вокал, и трубач Данила Кобышев. Но звучат знакомые мелодии абсолютно по-новому, в современных аранжировках Григория Калинина и Сергея Шайдакова. Такими «Бременских музыкантов» мы, пожалуй, еще не видели и не слышали. Тонкая, слаженная, ансамблевая работа всей команды, драйв и самоотдача, юмор и нежность гарантируют постановке зрительский и фестивальный успех. Но главное в ней — те новые и абсолютно сегодняшние, попадающие в нерв времени смыслы, которые режиссер открывает в, казалось бы, заезженном материале.