В петербургский прокат вышел финансово-инвестиционный триллер "Флэш.ка", снятый Георгием Шенгелией по сценарию Алексея Тимма. Ни режиссер, ни сценарист не унизились до ковыряния в подробностях банковских махинаций, отчего картина произвела на ЛИДИЮ МАСЛОВУ впечатление трогательной наивности.
Есть некая высшая мудрость и мужество в том, чтобы, основывая сюжет на авантюре банковского клерка, то ли заранее спланировавшего кинуть опостылевшую контору, то ли импульсивно поддавшегося соблазну, почти не вникать в подробности аферы. Наверное, это и правильно, если рассматривать фильм господ Шенгелии и Тимма как историю не пропавших денег, а утраченной чистоты и романтизма. Это, однако, выясняется далеко не сразу — сначала вроде бы все предвещает, что нам предстоит довольно динамичное и брутальное зрелище сродни боевику Егора Кончаловского "Побег". Особенно назойливо на это намекает интерьер квартиры, где изнуренный общей неправильностью своего существования герой (Илья Шакунов), промаявшись ночь без сна в противоположном от жены (Екатерина Гусева) углу кровати, дожидается полпятого утра, чтобы осторожно прошлепать во вьетнамках на угол к телефонной будке.
Абсолютно лишенное всякой индивидуальности жилище супружеской пары финансистов настолько напоминает гламурную фатеру гениального хирурга из "Побега", что в течение первых же секунд догадываешься: персонаж Шакунова в этой хай-тековской клетке не жилец. Ему даже не обязательно демонстративно собачиться с женой, доказывая, что он не может спать "в этом аквариуме". Другим симптомом его тонкой душевной организации оказывается непроизвольное слезоотделение, которое случается всякий раз в хранилище, где деньги лежат — не то они действительно "дают фон" в чрезмерном количестве, как поясняет бывалый охранник, не то у героя какая-то аллергия на наличность. К счастью, у него есть отдушина, первое указание на которую застает зрителя врасплох: когда выбравшийся для конспиративного звонка на улицу герой набирает секретный номер, после резкой монтажной склейки вдруг начинается длинная, захватывающая дух панорама бескрайних зеленых лугов и лесов. Первые секунды даже думаешь, что это уже пошла реклама каких-нибудь кисломолочных продуктов, тем более что для пущего контраста природа во "Флэш.ке" снята, кажется, на пленке "Кодак", дающей кислотные цвета типа "вырви глаз", а банковская жизнь — на "Фуджи", в синеватых патолого-анатомических тонах. Это, в общем-то, главный художественный прием в фильме, очень быстро сворачивающем финансовые дрязги, неинтересные погони, однообразные разборки и погружающемся в неспешное философствование на лоне природы.
Это лоно, расположенное в Костромской области в 500 километрах от Москвы, давно обжил друг героя — уволенный из прокуратуры следователь (Андрей Ташков), у которого даже собаку зовут Конфуций. На свежем воздухе и экологически чистых продуктах бывший сотрудник органов правопорядка опростился и отстал от технического прогресса до такой степени, что даже MP3 звучит для него каббалистической абракадаброй, и уж тем более не постичь ему своим просветленным умом, как в болтающейся на шнурке серебристой капсуле умещаются $320 млн, упрятанные в офшоры на Кайманах. По лицу героя Шакунова тоже не очень заметно, что он сам это до конца понимает, как и свои дальнейшие планы насчет драгоценной флэшки, свистнутой им из офиса, — в этом он скорее полагается на прихваченного при побеге сисадмина (Евгений Стычкин), с которым у них завязывается нешуточная дружба на почве совместного катания на байдарках.
Однако наиболее разительное перерождение переживает в Костромской области жена беглеца — циничная стервь в шелковом халате, сделавшая карьеру себе и мужу, как дают понять авторы фильма, преимущественно в ходе "почти деловых встреч" с папиками из топ-менеджмента. Поджидая пустившегося в бега благоверного в той самой избушке, которую они снимали в молодости, когда сплавлялись на байдарках по реке Унже, банковская куртизанка повязывает косынку, берет корзину и, нарвав белых грибов, садится чистить их на берегу, напевая "Милая моя, солнышко лесное...". И хотя "Флэш.ка" представляет собой тот редкий случай, когда зло в финале номинально побеждает, все равно осадок, как говорится, остается: продувные менеджеры могут сколько угодно дразнить незадачливого кидалу "байдарочником"-простофилей — последнее слово остается за следователем-конфуцианцем, выносящим другу оправдательный вердикт: "А глаза-то у тебя светлые".