В киноцентре "Родина" завершились Дни "Сине Фантом", первая в Санкт-Петербурге ретроспектива "параллельного кино" за двадцать лет существования жанра, организованная одноименным московским киноклубом. Комментирует МИХАИЛ ТРОФИМЕНКОВ.
"Сине Фантом" — брэнд, существующий с 1985 года, когда в Москве режиссер Игорь Алейников наладил выпуск самиздатского киножурнала "Cine Fantom". Причем по изменчивости и широте "продукции" этот брэнд можно сравнить, ну что ли, с "Кевином Кляйном". "КК" это и парфюмерия, и одежда. "СФ" — и журнал, превратившийся ныне в еженедельную газету, и киноклуб с премьерными показами по средам, и институт кураторства: под той же маркой российские фильмы демонстрировались в Болгарии, на Кубе, на фестивале в Роттердаме. Даже странно, что до сих пор Петербург был не охвачен этим проектом, хотя здесь в конце 1980-х годов существовала мощная ветвь "параллельного кино", представленная, прежде всего, некрореалистами. Московские гости недоверчиво качали головами, слыша, что в Петербурге нет ни одного клуба, аналогичного "СФ", и порой напоминали менеджеров какой-то естественной монополии, прокачивающих в голове вариант перерегистрации своей компании на родине президента. Впрочем, "СФ" и есть естественная монополия. Только, на что распространяется эта монополия, определить непросто.
В годы перестройки все было ясно: "СФ" — штаб кино, параллельного по отношению к государственному производству. Его отцы-основатели работают так же, как работали и двадцать лет назад. Борис Юхананов как писал, так и продолжает писать глобальный и утопический "Роман в 1000 кассет". В Петербурге показали его главы "Сумасшедший принц Эсфирь" и "Сумасшедший принц японец". Его стиль можно описать как перфекционистскую импровизацию. Все складывается вроде бы спонтанно, актеры работают на грани психодрамы, но фильм как бы находится в процессе постоянного становления, доработок, хотя сама идея, будто можно доработать этот льющийся с экрана поток, кажется абсурдной. Так же не изменяет своему фирменному "дикому импрессионизму" приехавший со своей ретроспективой из Берлина, где он теперь живет, Евгений (Дебил) Кондратьев, некогда нарисовавший "сны Бананана" для "Acc" (1986) Сергея Соловьева. Его фильмы кажутся эзотерическими упражнениями по воссозданию некоего кинематографического праязыка, этакой наскальной живописью. В Германии же он, на диво, впервые в жизни обрел официальный статус, сняв по заказу бюро культуры города Аусбурга получасовые "Наброски для Моцарта", фантазию на тему жизни самого режиссера за последние десять лет.
Из "ветеранского" раздела интереснее всего оказались малоизвестные фильмы Игоря и Глеба Алейниковых, элегантные опыты на тему, всегда ли зритель видит на экране то, что там действительно происходит. "Америга" (1990-1997) — вполне невинные путевые дневники режиссеров, которым закадровый текст придает структуру триллера или фантастического кино. Структурирован текст так убедительно, что в какой-то момент начинаешь верить, что дурачащиеся мужики на катке — спецагенты, один из которых к тому же инопланетянин. И какого-нибудь уличного нью-йоркского киоска нет на пленке не потому, что его нет в реальности, а потому, что агент Америга съел его. А "Аквариумные рыбки этого мира", состоящие из туманных бесед то ли списанных на берег моряков, то ли безумцев, считающих себя моряками, то ли геев, начитавшихся "Кереля" Жана Жене, — элегантный образец жанрового кино, в котором не хватает главного компонента жанра — внятной истории.
Тех же, кто пришел под крышу "СФ" уже в 1990-х годах, параллельщиками уже не назвать. Язык кино в их фильмах перестал быть главным героем, как в 1980-х. Преемственность можно найти только в сюжетах: словно абсурдистские микроновеллы, которые создавали "подпольщики", переведены в полнометражный формат. Поединок с дьявольским доктором Страусом заглавного героя фильма "Иван-дурак" (2002) Александра Дулерайна и Сергея Корягина наследует стародавнему пафосу героического идиотизма: "подполье" обожало бредить марсианами, прячущимися в кастрюлях на коммунальной кухне или учеными, ставящими жутко засекреченные, бессмысленные и самоубийственные опыты. В "Я люблю тебя" (2004) Ольги Столповской и Дмитрия Троицкого на голову московскому яппи буквально падает юный бурят, приехавший в столицу на своем олене. Дитя природы оказывается геем, что становится предлогом для забавной комедии положений: такой сюжет в конце 1980-х пользовался бы бешеным успехом в "подполье". Но орнаментирована эта история таким количеством глянцевых картинок красивой жизни, что это начинает в какой-то момент казаться подвохом: а не выскочит ли из микроволновки или стереосистемы какой-нибудь инопланетный агент, питающийся электроприборами.