«Все настоящее — вообще страшновато»

40 лет назад, 8 ноября 1984 года, Егор Летов основал «Гражданскую оборону» — одну из самых бескомпромиссных групп сибирского панк-рока. Перечитали интервью Летова и собрали немного его размышлений о жизни.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

1
Я, знаете, очень пессимистически настроен — как-то вот не верю в то (а тем более после того, что содеяно), что все человечество разом внезапно поумнеет и начнет жить по-другому.

2
Единственная надежда — на то, что выживут хотя бы несколько хороших людей, живых людей. Но я думаю, что они просто возникнут как новый этап эволюции, может, это будут вовсе и не люди.

3
Если раньше я чувствовал свою непричастность к тому, что происходит кругом, то теперь чувствую причастность. Может, потому что старый стал.

4
Мне все говорят: у тебя, мол, одно — чернуха, мракобесие, депресняк. Это еще раз говорит о том, что ни хрена никто не петрит! Все мои песни (или почти все) — именно о любви, свете и радости.

5
Любовь, по-моему, вообще — вещь весьма страшноватая. В обычном понимании. Все настоящее — вообще страшновато.

6
Мы недавно с Женей Колесовым рассуждали об этом — и он очень справедливо и точно заметил, что все мои ссоры и прочее западло оттого, что я подхожу к людям с наивысшими требованиями — мол, отчего они не святые? Это он прав, все мои жизненные неурядицы случаются именно по этой причине. Но, честно говоря, это страшно обидно — почему же все они — не святые?!!! Если могут ими тут же и быть!

7
Есть такие вещи в жизни, постигая которые, сталкиваясь с ними, понимаешь — и после этого очень трудно продолжать жить, оставаться — или становиться — человеком. К подобному состоянию, видимо, относится большинство деятельных людей, которые идут в «солдаты удачи», в наемники, в альпинисты, в наркоманы, творческие люди вообще. Четвертое и последнее состояние — огненное, это уже смерть. Или святость.

8
Самое главное оружие — это терпение. Нужно терпеливо воевать, не принимать и постоянно гадить этой чуме. Пока она не сломается.

9
Я всю жизнь верил — верил — в то, что я делал. Я не понимаю, как без веры и надежды можно что-либо вообще делать, хотя бы и гвозди забивать! Все, что не имеет в себе этой веры, не имеет и силы и являет собой стебалово.

10
Весь стыд и позор, который мы ныне наблюдаем и имеем, коренится лишь в одном — в равнодушии, которое позволил себе сперва один, затем другой, третий, и оно разрослось, как мясо, как опухоль, как глист какой.

11
Слова чего-то стоят, когда ты можешь за них жестоко поплатиться, страшно жестоко. Когда тебя убьют за эти слова. При свободе слова все слова — болтовня.

12
Я много чего читаю. Но в последнее время читаю очень плохую литературу. В основном «Спорт-Экспресс».

13
У меня был стих такой: «Когда я умер, не было никого, кто бы это опроверг». Может быть, это самое главное, что я создал,— этот стих.

14
У Ницше в «Заратустре» фраза была о том, что наступит время, когда и понятие Дух означать будет грязь. Вот оно и наступило, всем на радость и утешение.

15
Никто не хочет или не может (что то же самое) себе позволить — быть ответственным — ответственным за все. За себя хотя бы! Позволить себе быть не то что свободным, а хотя бы — просто счастливым.

16
Бунт — это единственная свобода. Единственная радость. А свобода: она лишь одна — быть против. Как это у Брэдбери: «Если тебе дали линованную бумагу — пиши поперек» (это вынесенные в эпиграф к роману «451° по Фаренгейту» слова Хименеса.— Weekend).

17
«Человек» при его рождении нежен и слаб, а при наступлении смерти — тверд и крепок. Все существа и растения при своем рождении слабые и нежные, а при гибели — сухие и гнилые. Твердое и крепкое — это то, что погибает, а нежное и слабое — то, что начинает жить. Поэтому могущественное войско не побеждает, и крепкое дерево гибнет.

18
Ведь главное — ради чего все? Чтобы произошло торжество Правды. Например, то, что Христос имел в виду, не воплотилось в современном христианстве. Все, что угодно, может произойти… Но важно, что — вот раз не удалось, два не удалось, три… Это не значит, что не нужно пытаться — на сотый раз все удастся.

19
И Матросов, и Махно, воюющий единовременно на всех фронтах, и Высоцкий, и Шукшин, и Тарковский, вообще, каждый истинно живой каждым своим честным, горьким и ликующим действием как бы затыкает собой некое чудовищное метафизическое дуло, хоть на пару мгновений. <...> Пока хоть один из нас держит этот антитоталитарный фронт — фронт не падет.

20
Убить в себе государство — значит убить в себе «эго». Тоталитарная сила — это эгоизм.

Составила Ульяна Волохова

Подписывайтесь на канал Weekend в Telegram