Вчера оперативно-следственная группа Моспрокуратуры установила, что субботний пожар в городской наркологической больнице #17, в результате которого погибли 45 человек, очевидно, стал результатом поджога. Подозрения пали на одну из пациенток, которой врачи отказались сделать укол снотворного. Возгорание привело к столь крупным жертвам из-за того, что медперсонал спал на своих рабочих местах.
Пожарных в наркологическую больницу #17 (Болотниковская, 16) вызвали около двух часов ночи на субботу. Уже через четыре минуты они были на месте. Организовали эвакуацию пациентов и медперсонала. За 20 минут потушили возгорание, площадь которого составила всего несколько квадратных метров. А потом по рациям в штаб пожаротушения пошли экстренные сообщения: "Обнаружены два трупа, три, пятнадцать..."
На место происшествия тут же прибыли представители мэрии, комитета здравоохранения Москвы и Минздравсоцразвития, а также прокурор города Юрий Семин. Последний благодаря этому стал одним из самых упоминаемых персонажей на центральных телеканалах (см. рубрику "Доспут к теле" на стр. 4). Частный джип, за рулем которого сидел сам глава МЧС Сергей Шойгу, милиционеры вначале не хотели пускать на обнесенную забором территорию больницы, пока главный спасатель России не высунулся из открытого окна водительской двери.
К приезду руководителей спасатели уже организовали вынос тел из больницы. Их складывали рядами во дворе. Узнавшие о пожаре и приехавшие к больнице родственники потребовали провести опознание. Увидев трупы, они проклинали врачей и пожарных. Говорили, что сами убедили своих жен, дочерей и сестер пойти лечиться и что теперь их заживо сожгли в больнице. Впрочем, обожженных среди погибших не было. Все они, по заключению врачей, погибли от отравления продуктами горения. Причем смерть у большинства наступила во сне.
"Часам к 10-11 вечера все наркологические больные обычно засыпают,— рассказали Ъ в 17-й больнице.— Наша специфика предполагает использование в лечении седативных, успокаивающих препаратов, поэтому пациенты вообще много спят. Однако это не относится к так называемому поднадзорному контингенту — людям, поступившим недавно и испытывающим состояние дискомфорта из-за наркотической ломки или похмельного синдрома".
По словам врача, каждый вечер в отделении проходит одинаково: выздоравливающие мирно засыпают, а "поднадзорные", наоборот, возбуждаются и начинают сначала выпрашивать у дежурной медсестры успокоительные средства — "трамик" (трамалгин) или "релашку" (реланиум). Однако полностью их удовлетворить врачи не могут. "В небольших дозах трамалгин действует как обезболивающее и снотворное,— объясняет собеседник Ъ.— Но если больной, как мы говорим, 'перегуляет' действие укола, а затем получит еще одну дозу, эффект будет другим — он испытает состояние, сходное с наркотическим опьянением. Опытные наркоманы, зная об этом, начинают требовать укол у медсестер, чтобы 'догнаться'".
Из-за этого в 17-й больнице нередко происходили конфликты. Похожая ситуация сложилась в субботу вечером в женском отделении больницы на втором этаже. Женщина, страдающая тяжелой формой наркомании, жаловалась на бессонницу, требуя, чтобы медсестра сделала ей инъекцию. Дежурная действовала по инструкции — она вызвала врача с первого этажа корпуса, но тот, осмотрев пациентку, в дозе ей отказал. Однако больная не успокоилась — продолжала приставать к оставшимся на этаже медсестре и санитарке. В этот момент дежурные по женскому отделению, по мнению сотрудников 17-й больницы, и совершили роковую ошибку — медперсонал закрылся на ключ в ординаторской и лег отдыхать.
"Во всех больницах дежурные бригады по ночам спят,— говорят врачи.— Но есть железное правило: делать это по очереди. Один человек всегда должен приглядывать за пациентами. Ведь многие из них в период лечения неадекватны".
Поджог учреждения, по мнению врачей-наркологов, является чуть ли не классической формой протеста пациентов против неправильного, с их точки зрения, лечения. В той же 17-й больнице помнят случаи возгорания газет, туалетной бумаги, веников; один из больных за ночь расковырял на щепки ручку от швабры и устроил в туалете небольшой костер, а уж тлеющий от окурка матрац и за ЧП в отделении не считается.
Субботний пожар произошел в холле отделения — комнате площадью около 25 кв. м, отделенной от основного коридора раздвигающейся ширмой. В этой комнате стоят столики, за которыми пациенты обедают и встречаются с родственниками. Предполагается, что в начале второго ночи расстроенная отсутствием дозы и медперсонала наркоманка прошла в столовую, открыла стоявший там двухстворчатый шкаф, в котором работники столовой хранили халаты, швабры и средства кухонной гигиены, подпалила содержимое зажигалкой, после чего вернулась в палату.
"Использовала ли поджигательница легковоспламеняющиеся жидкости, пока не ясно,— говорят пожарно-технические эксперты.— С места происшествия изъяты фрагменты ДСП от сгоревшего шкафа, которые сейчас проходят экспертизу. Однако, скорее всего, бензина или других горючих жидкостей все же не было. Дело в том, что огонь распространялся очень медленно: даже сам шкаф сгорел не полностью — только его верхняя часть и дверцы. Скорее всего, женщина подожгла бумагу в мусорном ведре, от которой загорелось сначала само пластиковое ведро, а вслед за ним — краска и ДСП, из которой сделан шкаф".
Роковую роль в этом происшествии, как считают пожарные, сыграло расположение шкафа — он стоял возле окна. Древесина горела довольно медленно; дым пожара тоже не выходил за пределы холла до тех пор, пока не лопнуло от температуры расположенное рядом оконное стекло. В этот момент создалась мощная тяга — вырвавшиеся из шкафа языки пламени перекинулись на линолеум, краску и ламинированные панели, которыми были отделаны стены, а весь длинный коридор второго этажа заволокло удушливой гарью.
Учитывая, что все пациенты в это время спали, причем большинство из них — под воздействием седативных препаратов, запах дыма они почувствовали не сразу. Те же, кто проснулся первыми, стали открывать окна в своих палатах, рассчитывая проветрить помещения. Это создало дополнительную тягу, и вскоре пути к отступлению через коридор были отрезаны.
Когда проснулись медсестра с санитаркой, большинство больных были уже мертвы — пациенты получали смертельную дозу угарного газа прямо во сне и умирали не вставая с кроватей. Несколько человек смерть застигла возле окон — люди успевали их открыть в надежде выпрыгнуть вниз со второго этажа, но металлические решетки, которыми забраны все оконные проемы в корпусе, стали для них непреодолимым препятствием. С десяток трупов нашли у запасного выхода из отделения, ведущего на черную лестницу,— обезумевшие от страха больные колотили в закрытую металлическую дверь, но выбить ее так и не смогли. Выбраться наружу удалось всего нескольким женщинам — из палат рядом с главным выходом из отделения. Все они оказались в НИИ скорой помощи имени Склифосовского.
"С тактической точки зрения пожар не представлял никакой особой сложности",— сказал замглавы МЧС России Александр Чуприян. По его мнению, большое количество жертв объясняется тем, что людям некуда было бежать: дверь запасного выхода из отделения оказалась закрытой, на окнах стояли глухие решетки, а путь к основному, открытому выходу отрезал дым. "Если бы персонал действовал более грамотно, таких жертв удалось бы избежать",— считает он. Главный инспектор пожарного надзора Москвы Виктор Климкин сообщил, что его ведомство неоднократно проверяло 17-ю больницу и регистрировало факты грубых нарушений техники пожарной безопасности. Администрация больницы получала соответствующие предписания, в которых сообщалось, например, о недопустимости использования в медучреждениях горючего пластика, которым были отделаны стены холла-столовой и коридора. Пожарные не раз говорили врачам и о глухих решетках на окнах — по правилам они должны иметь распашные дверцы и закрываться на замки, причем все замки должны открываться одним единственным ключом, а тот — постоянно храниться в ординаторской. Грубейшим нарушением, по мнению пожарных, является и закрытый наглухо резервный выход из помещения, в котором постоянно находится 150 и более человек. Однако на предписания пожарных, как объяснил господин Климкин, администрация больницы не реагировала. В итоге конфликт зашел так далеко, что пожарные даже пытались добиться закрытия 17-й больницы через суд, но тот ограничился лишь предупреждением главврачу. Теперь на сторону сотрудников Госпожнадзора, видимо, встанет и столичная прокуратура. Как заявил вчера прокурор Москвы Юрий Семин, его ведомство квалифицировало происшедшее как "нарушение правил пожарной безопасности, повлекшее по неосторожности смерть двух или более лиц" и "умышленное уничтожение или повреждение имущества" — уголовное дело было возбуждено по соответствующим статьям УК России.
