Неудивительное рядом
На фестивале «Дягилев P.S.» станцевали для Дягилева
В Александринском театре фестиваль «Дягилев P.S.» впервые за 15 лет своей жизни испробовал форму авторского гала-концерта: программу вечера современной хореографии «Танцуем для Дягилева» сформировал худрук балета Музтеатра Станиславского и Немировича-Данченко хореограф Максим Севагин. Состояла она преимущественно из его собственных работ и других постановок Музтеатра, которые, по мнению Татьяны Кузнецовой, не удивили бы ни Сергея Дягилева, ни нынешних поборников экспериментов.
Фото: Коммерсантъ / Евгений Павленко / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Евгений Павленко / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Евгений Павленко / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Евгений Павленко / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Евгений Павленко / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Евгений Павленко / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Евгений Павленко / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Евгений Павленко / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Евгений Павленко / купить фото
Вечер состоял из фрагментов недавних премьер Музтеатра Станиславского и двух номеров из репертуара «Балета "Москва"». Все показанное знакомо насмотренным москвичам, но стало приятным открытием для петербуржцев. Составитель программы Максим Севагин, выпускник Академии Вагановой, еще в школьные годы дебютировавший в Мариинке с собственной хореографией,— любимое дитя города. Ставит он преимущественно на возвышенном языке классического танца то, что сегодня называют «неоклассикой», и этого достаточно, чтобы его балеты считались современными, однако не пугали бы радикализмом. В сущности, основатель и бессменный куратор фестиваля Наталья Метелица сделала то, на что касса вынуждала самого Сергея Дягилева: после рискованного шага вроде показанного на открытии китайского «Отеля», довольно необычного для петербуржцев (см. “Ъ” от 8 ноября), представить публике нечто привычное. Расчет оправдался — Александринка была забита до отказа.
Открывавший концерт «Пилигрим» Кирилла Радева — тоже петербуржца, давно работающего на Западе,— выглядел наиболее современно в немалой степени благодаря эффектным черно-белым видеофантазиям Ильи Старилова. Но и толково раскрытая тема внутренних и внешних ограничений (13-минутный номер был поставлен дистанционно — по скайпу в эпоху пандемии, см. “Ъ” от 15 апреля 2022 года), и внятные различия в пластических монологах трех персонажей, и страстный, но грамотный танец солистов Балета «Москва» под арии Генделя сложились в убедительную картинку качественной современной хореографии, какой ее видят в России.
Ни современностью, ни качеством не отличались работы Ксении Тернавской и Константина Семенова, явление которых в Александринке можно объяснить либо неизменностью пристрастий Севагина (обе работы составляли «Программу №1», первую после его назначения худруком — см. “Ъ” от 26 октября 2022 года), либо естественным желанием куратора выгодно выглядеть на фоне слабейших коллег. Константин Семенов в своей миниатюре на музыку Шуберта «Andantino. Сон одной бабочки» сочетал наивную иллюстративность (солистка-«бабочка», сплетя ножки-«крылья», наслаждалась воображаемым нектаром, угнездившись на поднятом крестце партнера-«цветка») с классическими банальностями типа академических верхних поддержек. В «Red deers», поставленном Ксенией Тернавской на музыку Emptyset, балерины, лежа на плечах кавалеров, изображали рога двух самцов-«оленей»: их вялая схватка разрешилась сбросом «рогов» наземь и мирным расходом в противоположные кулисы.
На этом фоне Максим Севагин, перенесший свой балет «В темных образах» из Перми в Москву и отшлифовавший его до блеска с примами и премьерами «Стасика», выглядел чуть не Баланчиным — столь прилежно он оттанцовывал едва ли не каждую ноту Антонио Вивальди, столь стремителен был темп, столь виртуозны хореографические пассажи — и в изворотливых поддержках-перебросках, и в пуантной молотилке мелких па-пике, и в коварных сочетаниях мужских прыжков с вращениями (сложность двойных пируэтов со сменой точек и толчком с одной ноги, прорезанных двойными турами в воздухе, тоже выпрыгнутыми с одной, опорной ноги, трудно оценить непрофессионалу, но дух все равно захватывает).
Два других сочинения Севагина особых знаний от публики не требовали: в новелле «Король да Шут» на музыку Франсуа Адриена Буальдье (см. “Ъ” от 28 июня 2024 года) сам он выступил в роли изнеженного беспечного Короля, доказав быстрыми кабриолями и антраша, что сохранил отличную танцевальную форму. Бритый корявый Шут (Ринат Ханджян) собственного хореографического голоса не имел, в основном служил опорой для поддержек и самовыражаться Королю не мешал — до самого финала, когда свернул ему шею, что, впрочем, произошло в комическом ключе. В финальном номере гала — «Виртуозное па-де-де Павлова + Чекетти» на музыку Оффенбаха из балета «Класс-концерт» (см. “Ъ” от 27 июня 2023 года) — талант комедиографа Севагина раскрылся совсем непринужденно. Оппонируя знаменитому па-де-де Ноймайера, в котором Чекетти взирает на гениальную ученицу со священным трепетом, а та величественно являет божественную одаренность, Севагин снизил отношения парочки до легкого флирта: плешивый маленький Чекетти тщетно пытается добиться благосклонности юной капризной примы, соперничая с ней в виртуозности. Увы, новой «Павловой» — Анастасии Смирновой — не хватило ни чувства юмора, ни самообладания, ни женского шарма, ни технической свободы, чтобы сделать свою героиню достойной соперницей упоительного Иннокентия Юлдашева, непринужденно сочетавшего актерско-танцевальные шуточки с идеальной чистотой классических па. Вихрь его большого пируэта на авансцене впервые за вечер извлек из переполненного зала хоровой вопль «Браво!». И хотя самому Дягилеву едва ли понравился бы этот староклассический трюк, все же ему тоже приходилось работать на публику. И это развязывает руки всем почитателям великого импресарио: ведь чтить Дягилева можно самыми разнообразными способами.