премьера
В субботу в Международном выставочном центре состоялась украинская премьера оперы "Ca Ira", посвященной событиям Великой французской революции. Музыку написал бывший басист группы Pink Floyd Роджер Уотерс. Вложив в шоу минимум смысла и максимум зрелищности, ее авторы подошли вплотную к идеалу современного театрального беспорядка, востребованного зрителем.
Субботний вечер в Международном выставочном центре начался с того, что один из авторов оперы — Роджер Уотерс — не пришел на пресс-конференцию, а журналистам вручили пресс-релизы, содержание которых скорее запутывало, нежели проливало свет на историю создания "Ca Ira". Ближе к семи часам у входа в зал возникла давка. Те, кому все-таки удалось попасть внутрь, рассаживались на свободные места, так как с нумерацией мест и рядов оказалось совсем плохо. Обыкновенный бардак в укрупненном масштабе грозил вылиться в революционную ситуацию — публика возмущалась, требовала за уплаченные немалые деньги справедливости и суда над организаторами.
На сцене тот же беспорядок, но уже времен Великой французской революции режиссер Януш Йозефович одел в пышные костюмы, приправил видеорядом, озвучил хором и оркестром и даже подтитровал. Сцена представляла собой широкий белый пандус. Справа от нее находился Государственный эстрадно-симфонический оркестр (дирижировал Рик Уэнтворт), а слева — огромный смешанный хор (руководил Эндрю Маккенн). О начале шоу сигнализировали шум ветра, вой собак и соло на трубе в сопровождении ударных. За два часа, которые длится постановка, на сцене можно было увидеть, кажется, абсолютно все, что в общепринятом понимании может хоть как-то ассоциироваться с революцией как конца XVIII, так и начала XX веков: красные и государственные флаги, списанную у Делакруа революционерку топлес, аристократов в кринолинах, живого белого коня, костры с настоящим огнем, гильотину, страдающих женщин и детей, а также изуродованный вооруженной толпой розовый автомобиль. Зрелищный визуальный ряд подкреплялся эффектной стрельбой и звуками гильотины в действии.
Хоть как-то структурировать и придать смысл всему происходящему могли бы крепкое либретто (текст Этьена и Надин Рода-Жилей исполнялся в английском переводе Роджера Уотерса) и стройная музыкальная драматургия, однако именно они оказались самыми слабыми, по большому счету, ненужными постановщикам звеньями шоу. Оркестрантам и хористам вряд ли когда-нибудь еще придется исполнять настолько элементарную партитуру. Сомнительно и то, что кто-либо из публики запомнил хоть одну мелодию оперы, не считая один раз процитированной "Марсельезы". Исполнителей главных ролей (практически все они — поляки) даже чуть жалко: для демонстрации своих вокальных данных они могли найти гораздо лучший материал.
В громоздких проектах детали теряют смысл. В "Ca Ira" было неважно, вступит ли вовремя хор и будут ли киксовать духовые, насколько будет желать лучшего английское произношение учеников Киевской музыкальной школы имени Лысенко или русский перевод на боковых экранах. В принципе, о чем речь — понятно, хотя за 17 лет со времени написания оперы можно было придумать что-то более интересное и внятное.