Полное собрание восторгов благодарности

Казахский театр танца выступил в Петербурге

В Большом концертном зале "Октябрьский" в честь завершения года Пушкина в Казахстане и года Абая в России выступил с концертом Государственный академический театр танца Республики Казахстан. "Новому знамению — евразийской культуре" (цитата из манифеста Булата Аюханова, художественного руководителя коллектива) внимала ОЛЬГА ФЕДОРЧЕНКО.
       
       Концерт в лучших традициях брежневского официоза оказался востребован казахской диаспорой Петербурга: бескрайний партер "Октябрьского" был почти заполнен, вокруг звучал язык Абая. Программа вечера демонстрировала плюрализм и единоначалие одновременно: и фольклор, и "пушкинские" номера "Вальс-фантазия" и "Письмо Татьяны", и казахскую классику, и интернациональную "Кармен" поставил один автор — худрук театра Булат Аюханов, не забыв снабдить их подробным комментарием. Эх, эти бы танцы да на 25 лет назад, в разгул празднования 60-летия образования СССР, — и художественную миссию по изъявлению "полного собрания восторгов благодарности" (опять слова господина Аюханова) можно было бы считать выполненной.
       "Свет духа А. Пушкина и Абая К." (цитата из программы) излучал первый показанный балет — "Легенды Сары-Арки" ("Легенды Золотой степи"). Череда разноплановых номеров представляла "сцены общечеловеческих национальных ценностей казахского народа через призму классического танца". Национальные ценности включали в себя "Вечную любовь", "Неспетую песню", "Жениха и невесту", "Домристов", "Девушку и джигита", а также "Айжан-кыз", "Таттымбет-былкылдак" и "Шашу". Из всех ценностей больше запомнилась "Вечная любовь": бабушка между питьем чая из пиал и засыпанием на кошмах испытывала крепость дедушкиных объятий, сноровисто крутя пируэты на пуантах. "Легенды" выгодно представили способность господина Аюханова претворять этнографические пляски в классический танец: оказывается, казахский арабеск или фуэте идентичны общемировым. Знамя передовиков технического производства в "Легендах" гордо несла госпожа Тургинбаева — прелестная миниатюрная танцовщица с точеными ногами.
       Сняв длиннополые национальные одеяния "Легенд Сары-Арки" и облачившись в классические пачки в балете "Вечное движение", танцовщицы обнажили висящие колени, ненатянутые стопы и более чем приблизительное понятие о синхронности. А вот в "Дон Кихоте" после адажио, где ухарски настроенная госпожа Кушербаева тщетно пыталась найти опору в хлипком господине Осмонове, балерина удивительно культурно, без варварского замедления темпа во второй части, исполнила свою вариацию. В номере же "Письмо Татьяны" запомнилась лишь героиня, истово осеняющая себя крестным знамением.
       За "современную хореографию" отвечала "Кармен-сюита". Банальнейшему плагиату — в казахской "Кармен" все, начиная от вертикального батмана, отсылало к спектаклю Алонсо--Плисецкой — придал свежести поэтический эпиграф неназванного автора: "Огнем пылая, жаркая как роза, / Судьбой играя, жизнь свою ценя, / Крадутся к ней убийственные грозы, / Судьбу-игрушку вовсе не виня! / Она любовью все сжигает, / Свободу смертью обретя". А вот объявленный в афишах балет с интригующим названием "Собачья жизнь" так и не показали. Судя по названию, он явно не вписывался в концепцию "высвеченных радужных планов", как аттестовал свой творческий отчет худрук казахского балета.

Картина дня

Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...