Театр анимационного плавания

Старейший из действующих оперных домов Европы неаполитанский театр «Сан-Карло» открыл сезон новой версией «Русалки» Антонина Дворжака в постановке режиссера и художника Дмитрия Чернякова и дирижера Дана Эттингера. Рассказывает Эсфирь Штейнбок.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Открытие сезона в прославленном «Сан-Карло», как и в миланском «Ла Скала»,— из тех событий, когда за один вечер разыгрываются два спектакля, один — на сцене, другой — в зрительном зале. В какой роли участвовать во втором, каждый решает для себя сам. Конечно, пожелание театра прийти в смокинге выполняют далеко не все мужчины, а те меха, вышитые золотом шлейфы и украшения, которыми декорированы иные почтенные синьоры, и подавно есть далеко не у всех дам. Сознательно или в силу имущественного статуса вынесшие себя за рамки этого нарядного сообщества зрители (а поклонники режиссера, не пропускающие его премьер, сами уже могут считаться сообществом) восхищенно шепчутся, глядя на этот парад и пытаясь найти самые точные ассоциации из произведений кинематографа Италии. Лидирует, конечно же, незаменимый Феллини.

Знали бы они все, что всего лишь за пару дней до премьеры сама их возможность собраться в этот день в старинном многоярусном театре была под вопросом. (Ставки были даже выше обычных для такого дня — ведь директор «Сан-Карло», европейский менеджер-тяжеловес Стефан Лисснер вскоре покидает свой пост.) Дело в том, что техническое задание Дмитрия Чернякова как изобретательного художника своей постановки оказалось слишком сложным для южноитальянского театра, скорее просто мирящегося с современный оперной режиссурой, чем согласного с ее нуждами. В случае «Русалки» Чернякову понадобилась сложная система движущихся (желательно бесшумно) кулис и падуг. Во время спектакля они неустанно создают эффект расширяющихся и сужающихся (желательно очень быстро), будто компьютерных, прямоугольных рамок-кадров, в которых и происходит действие оперы — хотя в них не появляются никакие элементы декорации, кроме самых простейших. Зато эти окна и окошки разной формы и величины возникают за прозрачным занавесом, и вот на него-то со стороны зрительного зала проецируется изобретательная яркая анимация, придуманная художниками и видеодизайнерами Алексеем Полубояриновым и Марией Калатозишвили.

Иногда кажется, что Дмитрий Черняков со своими соавторами, важнейшим из которых остается художник по свету Глеб Фильштинский, просто тренирует зрение публики — в буквальном смысле. Тренировка в переносном смысле сама собой разумеется: режиссер всегда смотрит на канонический материал под совершенно неожиданным углом. И уж точно с помощью хорошо рассчитанной, манипулятивной геометрии.

Волшебная история про хвостатую сказочную деву, однажды решившую познать сильные земные страсти, на сцене театра «Сан-Карло» превращена в современную историю о спортсменке, вместе с другими девушками занимающейся синхронным плаванием в бассейне под руководством тренера Водника, который для девушек является, мягко говоря, кем-то большим, чем просто спортивный наставник. Зрители понимают это еще во время увертюры, пока смотрят — в позолоченной «раме» сцены «Сан-Карло» — мультфильм о стрелами прорезающих водные глубины девушках в купальниках и об одной из них, обнажающей грудь в раздевалке перед Водником. Она же, впрочем, мечтает о том, чтобы испытать «настоящие» чувства.

В сказке про русалок это значит стать реальным человеком из плоти и крови, а в спектакле — бросить постылый спорт и соединиться с молодым героем. Он богат и вместе со своим другом разъезжает по мультипликационному городу на красной «Феррари», под колесами которой однажды оказывается Русалка. Благодаря этой аварии она переселяется в дом Принца, несмотря на предостережения Ежибабы, колоритной многоопытной знакомой, обитающей в панельной многоэтажке и знающей секреты жизни.

В доме у Принца, придворные которого из оригинального либретто превращены Дмитрием Черняковым в родителей ищущей счастья пловчихи, девушка только благодаря карнавальному костюму и становится сказочной Русалкой — на костюмированном вечере, которым современные «мажоры» разнообразят свой досуг. Асмик Григорян в неаполитанском спектакле предстает не только в отличной вокальной форме, но и в расцвете своего актерского таланта, и это несмотря на то, что ее нарисованная «дублерша» то и дело появляется на экране не просто крупным, но гигантским планом. А драматизма этой роли не занимать: разочарование мифологической русалки ничуть не более горько, чем разочарование современной спортсменки, которой придется вернуться в свою команду, к тренеру, в тот мир, где Ежибаба всегда права. Что же, обреченный бунт одиночки — одна из сквозных тем Дмитрия Чернякова.

Маэстро Дан Эттингер предстал не просто внимательным и тонким интерпретатором музыки Дворжака, но и ответственным партнером свободного в своих фантазиях режиссера. Музыкальный руководитель умело следил как за симфонической объемностью партитуры «Русалки», так и за чувственностью частных, лирических ее фрагментов. Конечно, Ежибаба — партия, гораздо менее важная, чем заглавная, но у харизматичной грузинской меццо-сопрано Аниты Рачвелишвили вместе с режиссером и дирижером получилось создать запоминающуюся и сильную роль. Хорошо «вылепились» у Петера Хоаре и Марии Рикарды Весселинг психологически точные русалочьи родители, эксцентричная мама и покорный каждому ее слову отец-подкаблучник. Британскому тенору Адаму Смиту на премьере было непросто «вытянуть» партию Принца, так что на собственно роль у него оставалось не так много сил. Впрочем, этот герой вообще показался наименее проясненным в рисунке спектакля. Хотя, бесспорно, и самым несчастным — в конце он бессмысленно погибает, оказавшись по большому счету случайной жертвой неосуществимой женской мечты.

Эсфирь Штейнбок