Немецкого живописца подружили с русскими романтиками

В Государственном Эрмитаже открылась выставка «Ландшафт души. Каспар Давид Фридрих и Россия» к 250-летию Каспара Давида Фридриха (1774–1840). В залах музея собраны более 200 экспонатов из коллекции Эрмитажа. Ретроспектива ко дню рождения немецкого художника продолжает цикл экспозиций по всему миру, который завершится в Метрополитен-музее в Нью-Йорке в следующем году. В свою очередь, новый проект в Зимнем дворце рассказывает о дружбе мастера с русским кружком романтиков.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

У современников Каспар Фридрих был патриотом, немецким националистом, поборником готической традиции, а спустя век его работы использовала нацистская пропаганда. Как отметила арт-критик Анна Толстова, за век он из дрезденского пейзажиста постепенно превратился в основоположника немецкого романтизма и величайшего гения человечества, чьи картины стали иконами масскульта и разошлись на цитаты, как «Поцелуй» Густава Климта и «Крик» Эдварда Мунка.

Однако кроме звания певца германской почвы он был и идейным вдохновителем поэтов начала XIX века. Именно его тесной связи с Россией в Эрмитаже решили посвятить ретроспективную выставку, из-за чего экспозиция пополнилась работами не только немецкого романтика, но и его близких друзей. Например, отдельная секция экспозиции состоит из графики Василия Жуковского, который в письмах к дипломату Александру Стурдзе шутливо называл себя родителем немецкого романтизма и поэтическим дядькой чертей и ведьм немецких и английских.

Впервые он увидел произведения Каспара Давида Фридриха на стенах дворца прусского короля во время путешествия по Германии в сопровождении своей ученицы великой княгини Александры Федоровны в 1820 году. Картины «Монах на берегу моря» и «Аббатство в дубовом лесу» купил ее брат, принц Фридрих Вильгельм

Поэт заинтересовался произведениями искусства, лишь услышав их названия, а увидев работы, начал подражать приемам, которые использовал художник. Впрочем, встретился с вдохновившем его художником он только через год и очень удивился. Вместо загадочного романтика с меланхоличным выражением лица перед Василием Жуковским энергичного и общительного семьянина. «Кто вздумает искать в нем задумчивого меланхолика с бледным лицом, с поэтическою мечтательностью в глазах, тот ошибется. Лицо Фридриха не поразит никого, кто с ним встретится в толпе. Есть простодушие чувствительно во всех его словах, он говорит без красноречия, но с живостью искренности и чувства»,— писал Василий Жуковский.

Не совпавший с реальностью образ еще больше раззадорил русского поэта, из-за чего их общение продолжилось уже в переписке. Как писал господин Жуковский, он не мог перестать думать о необыкновенном немецком романтике. Спустя время их обоюдный интерес перерос в крепкую дружбу. Русский поэт даже приедет в гости к Каспару Фридриху в Дрезден с историком Александром Тургеневым, а потом начнет возить полотна приятеля в Россию. С его подачи они попадут в императорскую коллекцию, всего в царской семье будет храниться восемь работ мастера.

«В 1820-м, когда Фридрих был в зените славы, его мастерскую посетил великий князь Николай Павлович — в 1835-м, когда Фридрих, вышедший из моды и переживший инсульт, бедствовал, император Николай I приобрел ряд его картин и рисунков, в деле благотворительности участвовал Жуковский, немецкий романтик при русском дворе, давно приятельствовавший с художником»,— рассказала арт-критик Анна Толстова.

При этом интересным является и архитектурное решение «Ландшафта души», которое выполнено в готическом стиле. К тому же, кроме привычных архивных материалов или картин зрителям, представили театральные декорации, иллюстрации со средневековыми костюмами, которые носили герои «Фауста». Именно драма Иоганна Вольфганга фон Гете имела огромный успех в то время в Российской империи, ею зачитывался ученик Жуковского Александр Пушкин, в 1825 году он даже написал свою интерпретацию одной из сцен.

Впрочем, кураторы Эрмитажа сосредоточились на фигуре Гете больше в контексте его общения с Каспаром Фридрихом. Живописец победил на конкурсе «Друг искусства», который организовал классик. В награду он представил новичка художественному обществу Германии.

То же самое и с новой ретроспективой в Петербурге, экспозиция представляет, с одной стороны, известного художника, а с другой — за десятилетия упрощенного искусствоведами живописца. «В 1940 году по всему рейху широко отмечалось столетие со дня смерти этого подлинно арийского мастера. Образ Фридриха упрощался и уплощался — так, скажем, всячески подчеркивался интерес пейзажиста к Судетам, Богемии и Поморью как исконно немецким территориям, впоследствии испорченным славянским элементом»,— объяснила искусствовед Кира Долинина.

После Второй мировой войны все связанное с проигравшими старались замолчать, а их искусство скрыть. Поэтому сейчас создатели юбилейного проекта о Каспаре Фридрихе хотят показать, что не нужно сосредотачиваться только на одном из восприятий творчества немецкого романтика, которое более известно зрителю, а открывать его новые грани.

«Собранная коллекция окружена романтической историей русской любви к Фридриху, образами Николая I, Александры Федоровны, Жуковского. Получившаяся у нас история — особый пример причудливых связей русской культуры с культурой европейской»,— завершил гендиректор Эрмитажа Михаил Пиотровский.

Стефания Барченкова