Восемнадцатый скорый

Индийский гроссмейстер Гукеш Доммараджу в 18 лет стал самым юным в истории чемпионом мира по шахматам. Примечательна его победа в сингапурском матче, однако, прежде всего не столько благодаря возрасту нового шахматного короля, сколько способу, каким она была добыта. Совершивший удивительный взлет вундеркинд дожал китайца Дин Лижэня в последней классической партии сингапурского матча, черными, в почти равной и почти бесперспективной позиции и в ситуации, когда даже ничья в этой партии, скорее всего, была равносильна для него поражению. Такие подвиги до сих пор удавалось совершать лишь нескольким великим предшественникам Гукеша Доммараджу.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Слово «историческая» в контексте победы Гукеша Доммараджу, конечно, звучало вечером в четверг постоянно — на пресс-конференции, в коридорах принимавшего матч комплекса Resorts World Sentosa, где обменивались мнением простые и непростые — с регалиями и должностями — шахматные болельщики, в репликах ведущих новостей. По понятной причине. Чемпионы в возрасте старшеклассников или первокурсников давно не редкость в спорте. Но шахматы — это не фигурное катание, плавание или гимнастика. В список обязательных качеств для их королей всегда входил опыт: считалось, что без него, не поварившись как следует в элите, не пройдя кучу проверок супертурнирами, претендовать на титул невозможно.

Даже те великие гроссмейстеры, чей талант засверкал всеми гранями еще в детстве, тинейджерами о нем еще и не мечтали. Гарри Каспаров (объявлен иностранным агентом, включен Росфинмониторингом в список террористов и экстремистов) стал 13-м чемпионом мира в 1985 году в 22, Магнус Карлсен стал 16-м чемпионом мира в 2013-м за пять дней до 23-летия. Но Гукеш Доммараджу, 18-й чемпион, каким бы взрослым ни казалось его лицо и как бы сдержанно, словно многое повидавший мужчина, он себя ни вел, гораздо моложе — 18 ему исполнилось в конце мая, то есть уже после того, как он завоевал претендентский статус, опередив всех на Кандидатском турнире в Торонто. И он, строго говоря, всего-то три сезона был в настоящей, не юношеской, а взрослой шахматной элите, и то не так уж часто принимая участия в состязаниях по-настоящему высочайшего ранга. Так что взлет и в самом деле удивительный, хотя называть его «историческим» все-таки следует, видимо, осторожно и с оговорками.

Никуда не денешься от того, что Гукешу Доммараджу совершить его сильно помогли обстоятельства — добровольное расставание два года назад с чемпионским титулом и вообще борьбой за него норвежца Магнуса Карлсена, даже после этого остающегося слишком бесспорным шахматным фронтменом, ужасная форма добывшего вакантное звание после его демарша Дин Лижэня, которого, кажется, сломал выигрыш в прошлогоднем матче против Яна Непомнящего. Никуда не денешься от того, что сам сингапурский поединок по качеству, что ли, по насыщенности шикарными идеями и шикарными решениями, зрелищности займет место где-то в глубоком подвале рейтинга всех когда-либо сыгранных поединков за титул сильнейшего в мире.

В этом смысле триумф Гукеша Доммараджу даже как-то стыдно ставить на одну доску с триумфами легенд иных периодов.

Но никуда не денешься и от того, что кое-что в нем все же при всех оговорках на сравнения индийца с некоторыми из них наталкивает. Это способ, которым он взял титул.

Победа «на заказ», когда нужна только она, когда от нее зависит твоя судьба, а противника устраивает и ничья,— это чуть ли не высшая доблесть в шахматах. В чемпионских матчах после введения в них на излете предыдущего века жесткого, с ограниченным числом партий формата их было всего две, и обе до сих пор являются символами одной из граней божественного шахматного дара. В 1987 году в Севилье, пожертвовав ради атаки пешку, Гарри Каспаров (признан иноагентом) смог сравнять счет, отстояв звание, в поединке против другого советского титана Анатолия Карпова. А в 2004-м в швейцарском Бриссаго пробил считавшуюся абсолютно неуязвимой защиту венгра Петера Леко еще один выдающийся отечественный гроссмейстер Владимир Крамник, тоже припертый к стенке.

Формально для Гукеша Доммараджу и при ничьей, сохранявшей в матче равный счет, ничего бы не закончилось, поединок увенчал бы на следующий день тай-брейк. Но все прекрасно понимали, что в реальности мир в 14-й партии с классическим контролем для него, по сути, равносилен поражению. Потому что тай-брейк — это быстрые шахматы, рапид (причем слегка «ускоренный» по сравнению с матчем 2023 года) и, если в нем не определяется чемпион, блиц. Потому что прекрасно известно, что Гукеш Доммараджу в соревнованиях, в которых такой контроль применяется, выступает крайне редко, а если и выступает, то плохо. Потому что Дин Лижэнь, с ним, жестким контролем, как раз крепко дружащий, в классификациях Международной шахматной федерации (FIDE) в рапиде и блице выше своего оппонента не на несколько позиций и пунктов, а на несколько десятков позиций и пунктов. Между ними — настоящая пропасть. И потому что весь ход сингапурского матча, в котором, попадая в цейтнот, китаец начинал играть, как компьютер, а индиец не мог его додавить, показывал, что пропасть существует и сейчас, что, если Гукеш Доммараджу хочет титула, ему надо дожимать Дин Лижэня в «классике». А в заключительной партии у него был не белый, как в свое время у Каспарова (признан иноагентом) и Крамника цвет, а черный. И Дин Лижэнь, к ничьей стремившийся, в ней планомерно добивался того, что требовалось ему,— разменов и штиля, пусть с лишней пешкой у соперника. Но какая разница, если все пешки — на королевском фланге, а в придачу к ним у сражающихся за доской по ладье и коню. Никак тут не прорвешься.

Эта партия заставила вспоминать уже о другом грандиозном предшественнике Гукеша Доммараджу — о плюнувшем на шахматное чемпионство, но не плюнувшем на шахматное лидерство Магнусе Карлсене. Карьера норвежца ведь во многом замешана на этом беспрецедентном умении в мертвой позиции, когда все вроде бы соперником схвачено и учтено, тем не менее упрямо мучать его и в конце концов, вопреки всему, затягивать петлю на чужой шее.

Сингапурский матч завершил эндшпиль «по Карлсену». В какой-то момент и комментаторы, и компьютерные движки уже буквально требовали соглашаться на мировую, так как защитная стойка Дин Лижэня не допускала и мысли о том, что ее как-то можно избежать. А Гукеш Доммараджу все искал и искал шансы, пока не увидел, как своим 54-м ходом белые переставляют ладью с края доски, где у нее все под контролем, на f4, к черным пешкам и черному королю. А Дин Лижэнь в то же мгновение осознал, что допустил фатальный ляп, что теперь неизбежно будут размены, а после исчезновения ладей и слонов король индийца оттеснит короля китайца. И черные пешки пройдут…

На 58-м ходу чемпион сдался, передавая корону 18-летнему преемнику, вскоре рассказывавшему о двух, может, главных эпизодах из своей жизни.

Ранний был из 2013 года. Тогда в Ченнае первый индийский чемпион мира Вишванатан Ананд защищал звание против молодого Магнуса Карлсена и уступил ему. Гукеш Доммараджу, тогда — маленький мальчик, только увлекшийся шахматами, увидел поражение кумира из зрительного зала, сквозь ограждающее игровую площадку стекло и, сдерживая слезы, подумал: «А как было бы здорово однажды очутиться по ту его сторону…»

Второй эпизод — совсем свежий. В первой партии сингапурского матча Гукеш Доммараджу выглядел не как фаворит, а именно как 18-летний пацан, жестоко наказанный за ошибки и нервозность мэтром. Он чувствовал себя униженным, не способным справиться с ответственностью. А когда, вернувшись в гостиницу, вошел в лифт, оказался рядом с человеком, за чьим поражением наблюдал 11 лет назад. Мудрый Вишванатан Ананд сказал ему всего одну фразу: «Слушай, у тебя впереди еще 13 партий». Гукеш Доммараджу отчего-то моментально успокоился.

Алексей Доспехов